ГНЕЗДО

«Место, устраиваемое птицами для кладки яиц и высиживания птенцов» (Слоыварь, 1992–3, 165). Гнёзда птичьи разорять - малчишеская забава.
О 1880 г.: «Надя… увидела деревенских ребятишек у костра. “Давай спустимся к ним!” – попросила она мать. И обе… сбежали вниз. Ребятишки сидели вокруг угасающего костра, каждый с прутиком в руке, которым они что-то осторожно перекатывали в жаркой золе. “Здравствуйте, дети! Картошку печёте?” – обратилась к ним Елизавета Васильевна… Мальчик… объяснил: “Мы не картошку. Её давно всю слопали. Птичьи яйца печём. Угощайтесь, барышня”, – выкатил он несколько крохотных яичек, взял их в руки и, перекатывая с ладони на ладонь, протянул Наде. Надя убрала руки за спину и готова была наговорить этому мальчишке, который разоряет гнезда, много поучительных слов, но мама пожала ей плечо: молчи, мол. “Спасибо, ешьте, ешьте, – сказала мама. – Это какие же яйца, каких птиц?” Мальчишка, оглянувшись на своих присмиревших товарищей, объяснял, выкатывая крохотные обуглившиеся яички из пепла. “Вот это сорочьи, вот это галочьи, это скворчикины”. “А где соловьиные? – робко спросила Надя. “Что вы, барышня, соловьиных яиц мы не берём… Мы и у других птиц не все таскаем, оставляем на развод, – похозяйски объяснял мальчик… Когда выбрались наверх и присели отдохнуть на комле упавшей сосны, Надя спросила: “Мама, почему ты не объяснила ребятам, что стыдно разорять птичьи гнезда? Ведь так они всех птиц истребят”. Елизавета Васильевна вздохнула: “Не спеши осуждать. Они делают это не ради озорства. Сейчас самое голодное время в деревне. Хлеб и картошку поели, а земля ещё ничего, кроме крохотных кустиков крапивы, не даёт. Ребята просто голодные, вот и утоляют голод чем могут. И они же сказали, что берут по одному-два яичка из гнезда» (Воскресенская, 1973; 98, 99).
О деревенских мальчишках конца ХІХ века: «Стенке стукнул седьмой год, и хотя он еще не носил штанишек, но обладал полной свободой действий. Пропадал с раннего утра из дому и куролесил с ребятами но деревне и окрестностям, делая удалые набеги на галочьи и вороньи гнезда и на засеянный в полях горох» (Касаткин, [до 1939] 1991, 23).
О деревенских мальчиках 10–12 лет в 1937 г.: «В апреле 1937 года… я, Гошка Лашков и Федька Лукиных пошли зорить птиц в Боровлянских лесах… Под деревней Боровушка… в… лесу мы обнаружили гнёзда воронов. Они чернели на самых макушках… берёз. Гошка Лашков был на два года старше меня и Федьки… На березы [за птичьими яйцами] всегда лазил он. И в этот раз Гошка залез на высокую берёзу до самого гнезда. Хотел было засунуть свою руку в гнездо, как тут же появилась небольшая стая воронов, и птицы с криком стали бросаться на Гошку. К тому же подул ветер, береза сильно закачалась, и Гоша с огромной высоты, обессиливший, сорвался и грохнулся на землю. Мы с Федькой подбежали к нему… Гоша не дышал. Мы оба заплакали… На наше счастье, Гошка застонал. Лицо его все было исклевано птицами, из ран сочилась кровь» (Лукиных, 2007, 165).