ЕДИНИЦА

самая низкая оценка успеваемости ученика, школьный балл, означающий «очень плохо».
О перв. пол. 1900-х гг.: «В классе хохот. Учитель тоже смеется. И ставит в мой дневник единицу. Это неприятно. Я всего пять дней в гимназии. И вдруг сразу единица» (Зощенко, 1994–3, 541).
О нач. ХХ в.: «И учитель… сказал: “А ну-ка, дай сюда свой дневник! Я тебе туда единицу поставлю”. И я заплакал, потому что это была моя первая единица и я ещё не знал, что за это бывает. После уроков моя сестрёнка Леля зашла за мной… По дороге я достал из ранца дневник, развернул его на той странице, где была поставлена единица, и сказал Леле: “Леля, погляди, что это такое? Это мне учитель поставил за стихотворение… Леля поглядела и засмеялась. Она сказала: “Минька, это плохо! Это тебе учитель влепил единицу по русскому языку… Я сказал: “А что же делать?” Леля сказала: “Одна наша ученица взяла и заклеила две страницы в своём дневнике, там, где у неё была единица. Её папа послюнил пальцы, но отклеить не мог и так и не увидел, что там было”» (Зощенко, [1939], 1968–1, 225).
О нач. 1940-х гг.: «Я Володины отметки / Узнаю без дневника. / Если брат приходит с тройкой – / Раздается три звонка…. / Ну, а если единица – / Он чуть слышно в дверь стучится» (Барто, [1945] 1969–1, 247).
О нач. 1950-х гг.: «Шёл, задачник теребя, / Шёл и думал про себя: “Ни к чему мне торопиться / И бежать домой стремглав – / Рассказать о единице / Я смогу и погуляв!”… Всё поёт – ручьи и птицы, Всё поёт: “Конец зиме!” / А у Павы – единица, / Единица на уме» (Тараховская, [1954] 1975, 55–56).
О нач. 1950-х гг.: «Охает вожатая: / “Единица в табеле! / Значит, мы внимание / К мальчику ослабили”» (Барто, [1954] 1969–1, 356).
О середине 1950-х гг.: «“Скачет шустрая сенница” – / написал он на доске, / И за это единица / У Смирнова в дневнике» (Барто, [1958] 1969–1, 206).
О вт. пол. 1950-х гг.: «И единицу он получил случайно. Вот как было дело: он в окно посмотрел на какуюто птицу и забыл, что он в классе. И стал разговаривать с этой птицей. В это время его к доске вызвали – чтобы он повторил, что сейчас объяснили. А он ничего не смог повторить. Птица всё виновата. А Вовка тут ни при чём» (Голявкин, 1960, 9).