простейший механизм в виде деревянной планки на двух колёсиках-роликах с приделанной к ней ручкой наподобие велосипедного руля; с помощью этого механизма можно, отталкиваясь ногой, катиться по ровной поверхности. Катание на самокате – распространённое детское развлечение конца 1930-х – начала 1970-х гг. Самокаты в 1930-е гг.
О середине 1930-х гг. в Москве: «А я с любопытством наблюдал жизнь моих сверстников на бульваре… Ребята чуть поменьше или постарше меня мчались по асфальтовым дорожкам на самодельных самокатах. У некоторых были покупные трехколесные велосипеды. Эти невероятно важничали и взирали на самокатчиков свысока. Хотя по всему было видно – завидовали им. Я уже знал, как делаются самокаты. Бралась обыкн. струганая доска. К ней на обычном оконном шпингалете приделывался руль – еще одна доска, к которой прибивалась поперечная планка. А внизу, под доскою, ставились два шариковых подшипника. На этом немыслимо грохочущем приспособлении мальчишки умудрялись мчаться с такой быстротой, что у тех, кто смотрел на них, дух захватывало» (Соколовский, 1981, 9).
О Ленинграде в 1930-е гг.: «В седьмом классе велосипед имелся у трёх человек. Велосипед называли машиной. “У него есть машина!” Зато многие обладали самокатом. Для колёс добывали обрезиненные ролики из шахт лифтов, поскольку лифты тогда бездействовали» (Гранин, 1990–5, 479).
О Москве в 1937 г.: «Мы переселились из коммунальной квартиры… в новенькую отдельную квартиру в только что отстроенном доме на Малой Никитской… Мне было шесть лет… Это был 1937 год… ...Отцу посчастливилось попасть в члены строительного кооператива “Кремлевский работник”… Мы оказались среди избранных и воспринимали это как должное… Дети в нашем доме, как и сам дом, были необыкновенные! У моей подружки и соседки по подъезду все было заграничное: и шикарный велосипед, и замысловатый самокат – предмет моей зависти. Мне тоже купили самокат, но у Люки был лучше, с тормозом и низким седлом» (Туманова, 1995).
О Москве в 1938 г.: «Двор был большой, асфальтированный… И, громко вереща на весь двор роликами, мальчишки мчались по асфальту на самокатах» (Кассиль, [1939–1940] 1965, 103).
О мальчике 4–6 лет в Москве в 1938–1940 гг.: «Постепенно я стал отдаляться от мальчишеской жизни двора. А она шла своим чередом. Если взять два колеса на шарикоподшипниках, две доски, палку для руля, то с помощью старших можно за час смастерить самокат. Катание на такой самоделке по асфальтовому двору или спуск со страшным шумом по Мархлевской к Сретенскому бульвару – такой же характерный элемент предвоенной мальчишеской жизни, как игра в классики для девочек» (Воронцов, 1998, 138).
О 15-летних подростках в 1939 г.: «Но и детство ещё не совсем закончилось. Помню себя длинноногой худенькой девочкой, с короткими кудрявыми волосами, гоняющей по тротуару на самокате, сделанном Борей. У нас не было велосипедов, и мы по очереди носились, отталкиваясь одной ногой, скрипя на всю улицу колесиками подшипников» (Кубанева, 1988). Самокаты в 1940-е гг.
О 1940 годе: “Мальчишек и девчонок вокруг – целая школа. Кто на самокате с колёсами из подшипников катается, кто играет за столиком во что-то…» (Сиснев, 1973, 109).
О Москве 1944–1945 гг.: «Позже появились самокаты из двух досок на подшипниках – на этих уродцах мы самозабвенно носились по асфальту под ненапрасную ругань прохожих» (Сафонов, 2001).
О 1944–1945 гг.: «Но тут Алеша, младший брат, / Сломал Сережин самокат. / Пришлось чинить два колеса / На этом самокате. / Он с ним возился полчаса / И покатался кстати» (Барто, [1946] 1969–1, 258).
О мальчике 5–6 лет в Ленинграде в середине 1940-х гг.: «Сначала Боря просто ходил из комнаты в комнату. Потом достал самокат, который мама на зиму спрятала за шкаф, и попробовал покататься на нём по коридору. Только коридор был узкий и короткий. Боря не успел встать на самокат, как сразу стукнулся о стену и чуть не сломал переднее колесо. Тогда он бросил самокат, взобрался на подоконник в столовой и стал смотреть в окно» » (Гринберг, 1949, 8). Самокаты в 1950-е гг.
О 1950-х гг.: «Самокат сломался мой, / Я принёс его домой. Жалко расставаться – / Не на чем кататься. / Дома папу стал просить / Самокат мой починить./ Папа занят очень, / Починить не хочет. / И тогда решил я сам / Сделать ось для колеса. / Гвозди взял и ножик. / Кто захочет – сможет! / А теперь мой самокат / Лучше, чем у всех ребят. / Вот он! Посмотрите! Ну-ка, догоните!» (Ладонщиков, 1959, 10–11).
О нач. 1950-х гг.: «…С оравой…ребят, наяривающих по двору на самокате, смастерённом из двух подшипников и двух досок? …Самокаты… подвергались гонению и запрету, надо думать, по причине ужасающего скрежета и жужжания, производимого при езде» (Макаров, [1978] 1981, 32–33).
О вт. пол. 1950-х гг.: «Алёшка любил столярничать… Сделал себе самокат. Хороший самокат получился… Алёшка – во двор, к ребятам: “Смотрите, какой я самокат сделал!” “Ничего самокат! – сказали ребята. – Катайся!” Алёшка катался-катался на своём самокате – никто на него не смотрит. Надоело ему. Бросил он самокат» (Барзудин, [1959] 1976, 152).
О 1950-х гг.: «В домашних условиях дети часто пользуются самокатами сделанными родителями. Это небольшие узкие деревянные платформочки на двух-трёх роликах (один впереди и один или два сзади)» (Кожевникова, 1961, 45).
О конце 1950-х гг.: «Во дворе мальчишки катались на самокатах. Эх! Вовка бы на своём прокатился так прокатился! Через весь бы двор! Или ещё лучше – на ту сторону улицы! Проехать и ещё разок посмотреть в новом магазине покупные самокаты! Только через улицу Вовке не разрешают: машин много. Маленький, говорят,– всего только шесть лет. А Вовка всё равно сегодня сбегал туда и посмотрел самокат…. Вовка отошёл от окна и задвинул самокат под кровать. Когда же всё-таки самокат будет готов?.. Вернулся Вовка сердитый, но сразу повеселел: папа приделывал к самокату руль. Сегодня самокат Вовке обязательно надо доделать! Завтра мальчишки сговорились устроить перегонки, и Вовке без самоката никак нельзя. Но не успел папа приделать руль, взял и спросил Люську: “Нука, покажи, как ты сделала уроки?” “А она не сделала, – сказал Вовка. – В магазин бегала, матрёшек смотрела!”… “А ты как туда попал?” – сердито сказал папа и, бросив недоделанный самокат, сел с Люськой учить уроки» (Зобнин, [1962] 1963, 114–116). Самокаты в 1960-е гг.
О начале 1960-х гг.: «“…А что там ещё у тебя есть?” “Шашки… Она их тоже поломает? И самокат?” “Тащи сюда шашки. За самокат, я думаю, она не сразу возьмётся. Но вообще всё спрячь. (Надеждина, 1963, 10– 11).
О 1961 годе: «Парни мастерили деревянные самокаты на подшипниках и с грохотом гоняли вокруг дома» (Киршин, 2002).
О начале 1960-х гг.: «…Для меня она… останется… девочкой на самокате. И всё. Вот она едет по солнечному тротуару на самокате. Правая нога на планке, худые голые руки от непривычки напряженно вцепились в деревянный руль. Левой ногой, длинной, как у кузнечика, девочка отталкивается и едет. Едет всего одну короткую секунду и снова работает ногой, но улыбка цветёт и не сходит с ее остренького веснушчатого лица, глаза посверкивают удивлённо. Девочка знает, что сейчас её очередь блаженствовать, и она будет блаженствовать, пока не уступит руль кому-то другому – вон из тех трёх пацанов, дожидающихся её… …Счастливая пора, когда весь смысл жизни заключается в том, чтобы носком башмака толкнуть камешек в нужную клетку или оторвать на вторую ногу от земли и ехать – ехать на подшипниковых колесах самодельного самоката» (Бочарников, 1963, 13).
О перв. пол. 1960-х гг.: «…У… ребят [самокаты]… были в чести. Две неструганные доски, скреплённые крючком, ручка, два подшипника. Отталкивайся посильнее ногой да кати себе по тротуару, но поглядывай в оба: нарвёшься на милиционера – считай, самоката нет. Стражи порядка грохали с размаху детской игрушкой об асфальт, и она разлеталась на кусочки. Зачем это делалось, кому мешали эти наши невинные забавы?» (Казарма, 2000).
О Свердловске второй половины 1960-х гг.: «…Танюшкина семья живёт даже хуже нашей. …Кроме кроватей и стола, ничего больше нет. Игрушки все сделаны Валентином Ивановичем. У Таньки есть самодельная кукла, а у парней – самокаты на подшипниках. Самокаты эти сделаны из ящиков и страшно гремят подшипниками по асфальту, но мальчишки, да и Танька тоже, с удовольствием катаются на них» (Смирнова, 2005).
О конце 1960-х гг.: «…Катание на самокате принадлежит к числу менее полезных игр. Дело в том, что отталкивается ребёнок обычно всегда одной ногой – только правой или только левой. Основная нагрузка падает на эту ногу: ездят на самокате согнувшись. Напряжение мышц получается одностороннее» (Вавилова, 1968, 25). Самокаты в 1970-е гг.
О нач. 1970-х гг.: «Я обернулась. Из подъезда выплывал во двор огромный красный самокат. Он сиял на солнце. Он горел как огонь. Смотреть на него было больно. Его блестящий звонок так сверкал на солнце, что резало глаза. У него были чистые белые резиновые шины. Самокат выплыл из подъезда и медленно направился к песочнице. Он был гордый и рогатый, как олень. Рядом с ним шёл Павлик Иванов. Возле песочницы самокат остановился. Павлик сел на край песочницы и стал дуть на руль. Мы нерешительно подошли к Павлику. “Павлик, дай прокатиться”, – почему-то шёпотом попросила я. Павлик дунул на блестящий звонок и стал тереть его рукавом. Потом он зазвонил. На нас он даже не посмотрел. “Разойдись!” – сказал Павлик, закинул ногу на самокат и поехал. Мы стояли и смотрели, как он едет. Сначала он ездил вокруг нашего дома. Потом вокруг лужи. Потом прямо по луже. Потом стал гоняться на самокате за кошками. А потом Павлик гонялся за нами и кричал: “Задавлю!” И мы как дуры от него бегали. А потом он дал нам прокатиться. Всего по одному разу. И тогда я поняла, что больше всего на свете люблю кататься на самокате» (Пивоварова, 1979, 105–106).