ПЯТЬ парней о любви поют…

песня. Песня «Пять парней» (муз. Владислава Благонадежина, слова Г. Карпова) появилась в конце 1950-х годов. Первые публикации появились много позже, поэтому трудно сейчас определить, что из первоначального замысла песни сохранилось, а что было дописано» и «подправлено» при публикациях. Вот примерный вариант исходной («канонической») песни: «[1] Дым костра создает уют, / Искры тлеют и гаснут сами... / Пять ребят о любви поют / Чуть охрипшими голосами. / [2] Если б слышали те, о ком / Эта песня сейчас звучала / Прибежали б сюда пешком, / Чтоб услышать её сначала. / [3] Чтоб почувствовать до конца / В этом дальнем таёжном стане, / Как умеют любить сердца, / Огрубевшие от скитаний. / [4] Пять сердец бьются, как одно, / Вспоминая подруг далёких, / Тех, что ждут их давным-давно, / Самых нежных и яснооких». Исходный официозный мужественно-романтический вариант не получил распространения. Значительно большую популярность в подростково-юношеской среде обрела перетекстовка, превратившая песню из лирикоромантической в сюжетно-эротическую: Вариант 1 (наиболее распространённый): «[1] Дым костра создаёт уют, / Искры гаснут в полете сами. / Пять парней о любви поют / Чуть охрипшими голосами. / [2] Вот и кончился школьный бал… / Ты посмотрела манящим взглядом. / И я покидаю нарядный зал, / И вот мы шагаем по проспекту рядом. / [3] В квартире твоей родителей нет, / Они отдыхают у тёти Веры. / И вот погас в твоей комнате свет, / И вот захлопнулись входные двери. / [4] Ты расстелила свою кровать, / Ко мне подошла, чтобы пасть в объятья, / И мне пришлось поневоле снять / Твоё коротенькое школьное платье…. / [5] Ну что мне делать с тобою такой? / На этот стол и на эти книжки... [6] Вот уже утро, пора нам вставать, / Но я не хочу, чтобы ты проснулась, / Мне так приятно с тобой лежать, / Хоть бы эта ночь к нам опять вернулась. / [7] Ты ещё спишь, ты так хороша, / Не хочу нарушить твой сон прекрасный, / Переступаю я чуть дыша, / Привожу в порядок твоё школьное платье. [8] И, отогнув, одеяла край, / Нежно целую твои коленки… А ну-ка, лентяйка, давай вставай, / Посмотри, какие на сливках пенки» (вариант, записан для автора 20-летним юношей в первой половине 1980-х гг. в Екатеринбурге). Вариант 2 (возможно, не вариант, а конгломерат разных куплетов): «[1] Дым костра создаёт уют, / Искры тлеют и гаснут сами. / Пять парней о любви поют / Чуть охрипшими голосами. / [2] Если б ты услыхала вдруг, / Как эта песня сейчас звучала, / Ты б прибежала сюда тайком, / Чтобы послушать её сначала. [3] Вот этот пушкинский бронзовый бюст, / Он украшает твои подтяжки, / А мне всё кажется, с поэта уст вот-вот сорвутся любовь и ласки. [4] Отбросив одеяла край, / Я целую твои голые коленки… / Лентяйка, милая, вставай, / Смотри, какие на сливках пенки… [5] Ну что же мне, что же поделать с тобой, / На этот стол и на эти книжки… [6] Ты с похода вернулась домой, / Но была уже не девчонка, / Не побежишь ты с мальчишками гурьбой / И не встряхнешь ты по-девичьи чёлкой. / “Мама, милая, прости, / Я вовсе этого не хотела. / Так получилось, сама пойми”, – / Молила девчонка, стоя на коленях…”» (записано для автора словаря 17-летней лаборанткой кафедры Шадринского педин-та в октябре 1987 года).