игрушка, изображающая лошадь. Д.Н. Мамин-Сибиряк о конце 1850-х гг.: «Тут и дешёвенькая лошадка из папье-маше, и дрыгавший ногами раскрашенный паяц, и Сергиевская лавра, и целый ряд особенно дорогих картинок, и картонные домики, – всё это вижу, как сейчас» (Цит. по: Автобиографии, 1999, 198).
О мальчике 8–10 лет в середине 1870-х гг.: Пока девочки были заняты рассматриванием кукол, Рыжик уже успел взобраться верхом на деревянную лошадь. “Вези меня!” – приказал он Сереже, размахивая ногами. Санька… громко понукал лошадь, причмокивал, посвистывал и раскачивался во все стороны» (Свирский, [1901] 1975, 54).
О конце ХІХ века: «В современной России лошадкой служит детям иногда просто палочка, немного остроганная или слегка испещрённая полосками или какими-либо другими узорами, сделанными в коре палочки. К концу палочки иногда приделывают резную головку лошадки или туловище её, и тогда эта лошадка делается для ребенка ещё более похожей на настоящую. Иногда конёк весь вырезается из дерева, красится какойлибо краской, большею часть красной, а глаза, рот и грива разводятся чёрною краскою. Близ больших городов однако встречаются иногда в числе игрушек и картонные лошадки. При лошадках этих иногда делаются для летней езды разнообразные тележки, а для зимы – сани. При лошадках кроме того иногда полагаются: кнутики, колокольчики и бубенчики. Вместо лошадки дети иногда надевают эти колокольчики и бубенчики на себя и со всеми этими незатейливыми игрушками беззаботное “ребя” возится иногда без устали целыми днями» (Покровский, 1895, 93).
О начале ХХ века: «Лошадка!.. Маленькая, дешёвенькая, из папье-маше, с грубо намазанным убором шлеи, с острыми, как у кошки ушами не на том месте, где растут уши у лошади, с одними передними, ногами и с длиннейшею палкою вместо хвоста, – как памятна мне эта игрушка, предназначаемая, обыкновенно, для детей бедных родителей!..» (Чириков, 1918, 121).
О середине 1930-х гг.: «Я люблю свою лошадку, / Причешу ей шёрстку гладко, / Гребешком приглажу хвостик / И верхом поеду в гости» (Барто, [1936], 1969–1, 17).
О второй половине 1930-х гг.: «Мы знали, когда Смирновы переставляли мебель, когда мыли полы, когда катали по комнате коляску с малышом и когда подросший малыш сам стал ездить на скрипучей лошади из папье-маше. Все было слышно» (Матвеева, 1977, 202)
О второй половине 1940-х гг.: «Поиграл он пять минут / В куклы и в лошадки, / А потом его кладут / В белые кроватки. (Маршак, [1951] 1968–1, 150).
О середине 1950-х гг.: «Толстый малыш… карабкался на деревянную лошадь» (Котовщикова, 1960, 13).