ГОРНИСТ

музыкант, подающий сигнал с помощью горна.
О детской трудовой колонии во вт. пол. 1920-х гг.: «И Сафронов так расписал колонию, будто там было райское житьё. “Вот представьте, – говорил он, – в колонии тихо. Вдруг, всё равно как на военной службе, на линейку выбегает горнист и дудит: “Вставайте, вставайте, стряхивайте лень умыванием, зарядкой, встречайте новый день”. Когда физзарядка заканчивается, горнист снова берёт свою трубу и дудит уже подругому: “Бери ложку, бери бак, а не хочешь, иди так”. Это он созывает всех на завтрак, а с завтрака колонисты расходятся по классам…”» (Панькин, 1960, 149).
О пионерском лагере 1939–1940 гг.: «Хрустя галькой, [мальчишка] бежал по дорожке с горном в руках. Взобрался на серебряную от росы трибуну, поднял было горн, да так и застыл – тоже залюбовался морем. Потом взглянул на часы, обратил горн раструбом к зорьке и загорнил: “Вставай, вставай, дружок!” Опустил горн» (Воскресенская, [1969] 1984, 8–9).
О пионер. лагере в 1949–1950 гг.: «“Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед!” – запел горн, и отряды пошли в столовую… “Вставай, вставай, рубаху надевай!” – запел горн. Тихий час кончился» (Алмазов, 1979; 162, 164).
О 1950-х гг.: «…Заиграл-запел пионерский горн. Горнист Саша Грачёв высоко поднял маленькую блестящую трубу, он горнил звонко и весело и изо всех сил надувал свои красные щёки. Пионеры… построились в линейку… Снова заиграл горн, барабанщики ударили барабаны… Вожатые подошли к пионерам и прикололи каждому на грудь красную пятиконечную октябрятскую звёздочку. А горн всё трубил, и барабаны били…» (Воронкова, 1961, 11).
О 1950-х гг.: «Утром в лагере лесном / Спят ребята крепким сном… / И даёт сигнал подъёма / Алик, лагерный горнист. / Он горнит на всю округу, Так задорно он поёт, / Что уже бежит по лугу / С полотенцами народ» (Барто, [1959] 1969–1, 331).
О пионерском лагере в нач. 1960-х гг.: «Приучают нас к порядку: / Заиграл горнист с утра, / Это значит, на зарядку / Подниматься нам пора… / У весёлого костра / Время мчится быстро. / “Спать пора, пора, пора!. ” – / Слышим зов горниста» (Ружанский, 1962, 36–37).
О конце 1960-х – нач. 1970-х гг.: «Ей представился пионерский лагерь, шишки на дорожках, коричневые дачи с белыми каёмками вокруг окон. И горнист Витя, высокий, темноволосый, тонкий. Он плавно подносил трубу к губам, а губы заранее складывал вишенкой. И, весь изогнувшись, подняв трубу к солнцу, играл долгий и чистый сигнал. Витя был самый красивый мальчик в лагере. Так считали все девочки. Даже те, кому нравились другие мальчишки. Они были не самые красивые. Самый красивый был Витя-горнист» (Матвеева, 1975, 62).