совокупность особенностей языкового развития ребёнка, реализующихся в речи. Серьёзное изучение Д.я. ведётся лингвистами, психологами, физиологами, философами. Лингвистические наблюдения позволяют фиксировать звуковые (произношение слов), грамматические (образование и изменение слов) и семантические (смысловые) особенности Д.я. Целью исследований является понимание процесса овладения языком, проверка достоверности лингвистических гипотез.
В изучение Д.я. много внесли отечественные исследователи К.И. Чуковский, А.Н. Гвоздев, С.Н. Цейтлин и В.К. Харченко. К.И. Чуковский создавал на протяжении многих лет научно-популярный труд «От двух до пяти», который является соединением лингвистических и психологических наблюдений и содержит как примеры детских речений, так и теоретическое осмысление «законов» языка детей. Работа известного учёного А.П. Гвоздева «Вопросы изучения детской речи» написана на основе длительных регулярных наблюдений, изучен огромный фактический материал. Автор раскрывает закономерности усвоения ребенком звуков и слов родной речи и её грамматики. Монография более специализирована, рассчитана на интерес людей, группирующих речь детей по языковым уровням — фонетическому, синтаксическому, морфологическому. В работах С.Н. Цейтлин подчёркивается, что ребенок строит собственную языковую систему на основе речевых образцов взрослых. Такой подход в освоении языка был охарактеризован как «конструктивистский». С.Н. Цейтлин руководит семинаром по онтолингвистике (лингвистике детской речи), действующим в Санкт-Петербурге.
Существуют российские фонды, где содержатся записи детской речи. Сбор «петербургского» материала осуществляется сотрудниками Лаборатории детской речи РГПУ им. А.И. Герцена под руководством С.Н. Цейтлин. Архивные материалы К.И. Чуковского хранятся в Российской государственной библиотеке. Ещё один центр — Белгородский государственный педагогический университет им. М.С. Ольминского, где изучение детской речи ведётся под руководством В.К. Харченко. Существует мнение, что русские дети создают гораздо больше словообразовательных новаций, чем их сверстники, живущие на Западе (Дэн Слобин).
Всем изучающим Д.я. ясно, что дети не пассивно осваивают родной язык, а постоянно над ним размышляют, что подтверждается детскими высказываниями о языке: Это моя самка. — Надо говорить «санки». — Мама, ну она же одна\; Что сегодня ел на обед? — Суп из горохов. — Наверное, из гороха? — Что ты! Их там много было; Мальчик придумывает мифических животных (зная греческий миф о Минотавре): «Кошкотавр, быкотавр, соватавр, пингвинотавр, делъфинотавр... ».
Какие особенности Д.я. выявляют лингвисты? Прежде всего, системность. У детей очень развито чутьё языка, поэтому создаваемые ими слова естественно вписываются в речь: Спой мне баюльную песню; Какой ты спун! Чтобы сейчас было встато! Ты же видишь: я вся босая! Жил-был пастух, звали его Макар. И была у него дочь Макарона; Папа, смотри, как твои брюки нахмурились! Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги! Я мамина и больше никовойная; Мама, закрой мою заднюю ногу; распутав верёвочку: Мама, я такая распутница. «Детские» слова создаются по внутренним законам языка. Язык — особая система, и данные Д.я. помогают понимать особенности её устройства. Напр., анализ механизма детских «новообразований» поясняет устройство словообразовательной, морфологической, лексико-семантической систем. Д.я. помогает выявить внутренние правила речевой деятельности человека, увидеть запреты и ограничения, которые заметнее при их нарушении: обостриться (уколоться чем-то острым), вьюшка (то же, что и завиток), гаист (работник ГАИ), ногать (толкать ногой), рогать (бодать), копейница (копилка), кашлюн (тот, кто кашляет), катерист (тот, кто водит катер), жданка (остановка), расцвёлый (который расцвёл), расслёзиться (расплакаться), бежание, нырьба, мытие, мытня, жаркота, грустность. При этом большое количество «детских слов» понятны окружающим «без перевода», т.е. не требуют особых усилий в понимании значения сказанного. «Толкование» созданного ребенком происходит за счёт представленности в нашем сознании вариативного способа реализации того или иного языкового знака. Напр., создавая слово тормозило, ребенок почувствовал необходимость передать инструментальность, орудийность этого предмета и добавил суффикс «л», как в словах мыло, точило и пр.
Вторая значительная особенность Д.я. — выразительность, ведь Д.я. отличает творческое начало. Эта сторона Д.я. получила название лингвокреативной деятельности. Если у писателей эта деятельность сознательна, то у ребенка она стихийна и служит для выражения его представлений о действительности: лога, подуха, одуван, сыроега, гребёх, мыха, чаха — так передается в детском языке «огромность» размеров предметов — это большие ложка, подушка, одуванчик, сыроежка, гребешок (у петуха), мышь, чашка.
Ещё одно свойство Д.я., применение которого во «взрослой» речевой деятельности получило наименование «Народной этимологии» (см. Ложная этимологизация), когда внутреннее значение слова ошибочно связывается с неродственным по происхождению (как напр., нельзя связывать происхождение слова дорога с наречием дорого). Однако в Д.я. этот метод вполне оправдан: не вазелин, а мазелин; не компресс, а мокресс; не термометр, а теплометр; не бормашина, а больмашина; не сухарик, а кусарик; не паутина, а паукина; не буравчик, а дырявчик; не милиционер, а улиционер. Вспомним, что именно этим свойством наделяет Н.С. Лесков речь героев рассказа «Левша»: мелкоскоп, тугомент и пр.
Т.о., Д.я. демонстрирует потенциал развития языка, ресурсы языковой системы, не получившие по разным причинам реализации в литературном (нормативном) языке. Существует связь между детскими языковыми «открытиями» и Окказионализмами (см.).
Д.я. демонстрирует многообразие стратегий усвоения языка. Если, опираясь на сопоставление речевой деятельности разных детей, выявить «стандартный» путь языкового развития ребенка, то в школьном обучении можно предупредить различного рода речевые ошибки, неизбежные при освоении ребенком письменной формы языка (см. пособие [Цейтлин 1997]).
Детское словотворчество вызывает интерес не только у лингвистов, но и у психологов, логопедов, педагогов. Трудно переоценить значение детской речи и для родителей. Но не только для них. Любому взрослому носителю языка, использующему свои речевые навыки почти неосознанно, автоматически, пойдёт на пользу знание скрытых возможностей языковой системы. Обнажённые детским восприятием механизмы создания «своего» слова могут быть источником выразительности речи, материалом языковых шуток, что, конечно, способствует гармонизации любого диалога.
Лит.: Гвоздев А.Н. Вопросы изучения детской речи. М., 1961; Харченко В.К. Словарь детской речи. Белгород, 1994; Харченко В.К., Голева Н.М., Чеботарёва И.М. Парадоксы детской речи. Опыт словаря. Белгород, 1995; Цейтлин С.Н. Речевые ошибки и их предупреждение СПб., 1997; Цейтлин С.Н. Язык и ребёнок: Лингвистика детской речи. М., 2000; Чуковский К.И. От двух до пяти. М., 2001.
А.Н. Сперанская