ЖЕВАТЕЛЬНАЯ резинка

, жвачка - вид лакомства. До 1980-х годов привозилась только из-за границы и была объектом желаний и предметом зависти многих детей 1960-х–1980-х годов.
О середине 1970-х гг.: «…я назвал [собачонку] Лёлькой – по имени заграничной жвачки, “лёликиболики”, о которой знал, то есть видел у мальчика обертку от неё. О жвачках слышали, наверное, все дети, но мало кто знал, какого они вкуса, цвета и даже – для чего или как их надо жевать. И если появлялся мальчик и показывал всем, хвастаясь, обертку от жвачки, то эту обертку ему приходилось не только давать поглядеть: дети долго по кругу ее нюхали, как собачки, а то и норовил кто-то лизнуть. У “лёликов-боликов“, у обёртки разноцветной, был пряный вишневый запах, почти как от варенья. О жвачке я мечтал равно с той страстью, что и о собаке…» (Павлов, 2003).
О пос. Увельский в 1977 г.: «Первый раз жевательную резинку я попробовала в десять лет, в 1977 году. Мама привезла несколько пластиночек из Болгарии, где отдыхала по турпутёвке. Жвачка была невероятно вкусной, и мы выбросили её только тогда, когда она совсем почернела. А так как “двигать челюстями“ хотелось постоянно, мы жевали резиновые вкладыши из пробки от духов и одеколонов, жевали берёзовую кору и кусочки гудрона» (Забуга, 2007, 4). В середине 1980-х гг. начала производиться отечественная жевательные резинка – «апельсиновая», «мятная» и «клубничная». […]
О 2006–2007 гг.: «…Меньше всего на свете я хотела бы… узнать… биохимический состав… любимой жвачки [моих детей]. И почему так происходит, что она красит язык фиолетовым, будучи сама скорее малиновой. Пожалуй, мне было бы легче ощутить гармонию с миром, если бы я так и не узнала, что дешёвые чипсы, жвачку и прочий отстой мой старший сын постоянно покупал не где-нибудь, а в шк. библиотеке вместо завтраков» (Метелица, 2007–2, 12). Щелкать жевательной резинкой.
О начале ХХ века: «Оглянитесь назад, на детство: вы вспомните, что в каждом из училищ, в каждой гимназии была такая неожиданная вспыхивающая эпидемия: вдруг – игра в перья! И все мальчишки, все классы с головой уходят в дурацкую игру…Но однажды, во время разгара игры в перья, кто-то, разжевав резинку, на что ушла добрая половина дня, надул воздухом разжёванную массу и причудливо щёлкнул ею. И вдруг первая эпидемия (игра в перья) сразу… прекратилась… И вместо перьев – целые ряды безмолвно сидящих за партами мальчишек, с дурацки благоговейными лицами, с выпученными от напряжения глазами, с механически, как машина, двигающимися челюстями… весь класс заболел новой эпидемией. Это – весь класс жуёт резину из-за сомнительного наслаждения один раз щёлкнуть ею. Лица людей, играющих в лото, напоминают мне физиономии мальчишек, жующих целыми часами резину, чтобы один раз щёлкнуть ею» (Аверченко, 1991, 99–100).