ЖЕНСКИЕ школы

образовательные учреждения, в которых обучались только девочки. Существовали с 1943–1944 по 1953–1954 гг. в ряде городов СССР. См.: Раздельные обучение.
О Москве 1943–1944 гг.: «Мы приехали в Москву из эвакуации уже в [19]43 году. Я пошла в девятый класс… …Наша директриса… любила прикрикнуть на учениц – в это время мы учились в женской школе, отдельно от мальчишек. Сядет за стол, стукнет по нему кулаком и рявкнет: “Девочки! Будьте женственными!”» (Яхнина, 2004–2, 12).
О 1945 годе в Ленинграде: «У женской школы – не пройти. Взявшись под руки, по десять-пятнадцать в ряд девчонки ходят по панели, поют хором. “Дождливым вечером, вечером, вечером, / Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего, / Мы приземлимся за столом…”» (Васильев, 1989, 114).
О 1947–1948 гг.: «Холмогоры. Это слово Сережа все чаще слышит в разговорах Коростелева с мамой: …“Я получила ответ из Холмогор. Предлагают в женскую школу”… Холмогоры. Это что-то высокое… Женская школа стоит на горе» (Панова, [1955] 1956, 489).
О 1944 годе: «На радостях я принял решение… пойти на шк. вечер для старшеклассников, куда, как я знал, приглашают девчонок из школы, что на улице Парижской коммуны. На эту улицу одним боком выходил наш городок, и когда я шагал в свою школу, навстречу мне то и дело попадались девчонки, направлявшиеся в свою» (Сиснев, 1970, 79)
О г. Свердловске в 1947 г.: «1947 год. Настала пора идти в школу. Девочки пошли в школу № 38, мальчики – в школу № 37… Все мы ходили в шк. форме – коричневом платье с черным фартуком по обычным дням, а по праздничным фартук заменялся на белый. Девочки носили косы с темными бантами, никакие цветные бантики не допускались, как и короткие стрижки…. … Ставились спектакли, в которых все мужские роли исполняли девочки. Но у некоторых невозможно было спрятать под фуражку длинные и толстые косы, и приходилось отказываться от роли» (Факова, 2006).
О 13–15-летнем мальчике в 1947 году: «Тогда мальчики и девочки учились в раздельных школах. Были “мужские” и “женские” школы. Они назывались так же, как классы в бане. И существовала какая-то стыдливость в общении с девчонками…. Мальчишки начинали поколачивать девчонок, а они с презрением относились к мальчишкам. Постепенно это перерастало в какое-то странное чувство. Лично я, например, даже стеснялся смотреть на женскую школу, как на дверь женского класса в бане, которая могла вот-вот отвориться» (Васильев, 1989, 194).
О 1949–1951 гг.: «…У каждой мужской школы была “своя” женская и наоборот. Например, у нашей шестнадцатой – женская двадцать четвертая, расположенная на первых двух этажах нашего же здания. Тридцать восьмая мужская ходила в женскую двадцать девятую, а железнодорожная двадцатая в железнодорожную же двадцать первую, мужская четырнадцатая в женскую двадцать вторую» (Лиханов, 1995, 202).
О 1950 годе: «Он помнит восхищенные взгляды учениц женской школы, случайно увидевших, как Игорь приветствовал офицера на улице города. Среди них была одна девочка с длинными толстыми косами. Она ходит в ярко-красном берете» (Багмут, 1951, 102).
О Челябинске начала 1950-х гг.: «В [19]50-е годы я училась в женской школе № 17. Дисциплина там была похлеще, чем в армии: руки по швам держали и на уроках, и на переменках. А душу отводили в кружках: ботаническом, математическом, художественного чтения, драматическом, шахматном, танцевальном. За шесть лет учебы я чем только не занималась! И только забесплатно» (Попова, 2006).