вязаная рукавица с одним большим пальцем. Варежки у девочек.
О середине 1940-х гг.: «Маша варежку надела. / “Ой, куда я пальчик дела?..” / Маша варежку сняла. / “Поглядите-ка, нашла!..”» (Саконская, [1948] 1961, 14).
О вт. пол. 1950-х гг.: «Однако пора в школу. Симочка с сожалением выбирается из сугроба, запихивает в карман мокрые варежки и чинно идет по тротуару, словно и не она только что бросала во все стороны снежки, будто и не у нее мокрые чулки и варежки» (Кудряшова, 1961, 37).
О 1960-х гг.: «Зимой мы делали в сугробах пещеры, или катали друг друга на санках, или просто падали в снег – от кого лучше отпечаток получится. Я возвращалась домой с… задубелыми варежками, которые тяжело раскачивались на резинке…» (Ермакова, 2005, 24). Варежки у мальчиков.
О 1910-х гг.: «…Только толстый Мара выходил иногда во двор с деревянной лопаткой и салазками. Поверх заячьей шапки у него был надет башлык, туго перетягивающий его толстые румяные щёки, на ногах – шерстяные рейтузы и резиновые ботики с застёжками, на руках – варежки с тесёмками, продетыми в рукава. Ему было трудно двигаться в тяжёлой, длинной шубе» (Бродская, [1938] 1957, 119).
О Ленинграде 1941–1942 гг.: «[Четырехлетний] Валька… кротко терпел, пока [Таня] вытирала ему нос, застёгивала тугие крючки у шубки и надевала варежки на маленькие озябшие ручонки» (Карасёва, 1960, 22).
О второй половине 1950-х гг.: «А вот и враг – стоит под деревом в голубой шапочке, с пушистыми светлыми косами и бессовестно хохочет. Мальчишка только и сделал, что погрозил Симочке кулаком в красной варежке» (Кудряшова, 1961, 37).
О четырехлетних мальчиках в 1959 году: «Как мы, мальчишки, были одеты. Плюшевое пальто, байковые шаровары…, шапка…, шарф… Бабушкины варежки на резинке с обсосанным в ледышку большим пальцем» (Киршин, 2002). Об ученике начальных классов в г. Кемерово в начале 1960-х гг.: «Мороз был страшным: носы, щеки, подбородки прихватывало запросто, несмотря на варежки, вязанные мамой из овечьей шерсти, и валенки с носками и портянками, пальцы на руках и ногах, пока добежишь до тёплого дома, задеревенеют настолько, что не чувствуешь. А потом у печки, топившейся круглые сутки, греешь и ревёшь, когда отходят с болью» (Плющев, 2004, 5).