театр юного зрителя. См.: Театр для детей.
О новосибирском ТЮЗе в 1930-х гг.: «Посещение театра в те годы становилось настоящим событием. Ведь телевидения тогда ещё не было, и дети переживали то, что происходит на сцене, гораздо острее, чем теперь. Они воспринимали театральное действие как настоящую жизнь… Если я играла голодного ребенка, то нередко подбегала девочка и клала на сцену пряник или печенье, чтобы я не умерла с голоду! Это трогало до слез. Как-то одна мама привела за кулисы заплаканную девчушку. Бедняжка разрыдалась в предчувствии того, что злодейволк должен в следующем действии съесть Красную Шапочку. Она уговаривала свою маму уйти домой, чтобы не видеть этого ужаса. А маме не хотелось этого делать, и она привела девчушку ко мне, чтобы я её успокоила. Я ей и говорю: “Ну ты же знаешь, что волк съест девочку, а потом прибежит милиционер, разрежет живот волку и Красная Шапочка выйдет живая и здоровая?” “Да, но сначала он ее все равно съест!” “Ну возьми да отвернись на минутку, и тебе не будет страшно!” Кстати, мы детей щадили. Выключали в этот момент на сцене свет и никто не видел, как страшный волк глотал бабушку и внучку. Потом делалась такая подсветка, и все видели, как мы лежим с бабушкой и корзинкой в животе у волка, и я говорю: “Бабушка, а я тебе пирожки принесла!” Ребятишки тогда были непосредственнее и чутче: сидели, затаив дыхание, очень тихо на всех спектаклях, выражая свое отношение только в наиболее напряженных моментах. А сейчас во время спектакля в зале стоит шум и гам. Я уж не говорю об антрактах. Раньше дети так не носились по фойе. Всё было организованно и настроено на особое отношение к происходящему. Ведь театр – это театр! У нас даже был спец. пед. штаб, в котором занимались с детьми, следили за ними, проводили беседы. Были и дежурные-дети, которые тоже следили, чтобы был порядок. Очень часто нас приглашали в школы поговорить о спектакле» (НМ, 1999).
О Свердловске середины 1960-х гг.: «Нас везут на специально заказанном автобусе в ТЮЗ – в театр юного зрителя. До этого я никогда не была в театре. На мне новое байковое платье… ТЮЗ находится в центре города, на углу улиц Карла Либкнехта и Первомайской. Это старое здание с высокими потолками, высокими окнами и светлым некрашеным полом, на котором можно рассмотреть все узоры. Кресла в театре мягкие, обитые бордовым бархатом, как мне показалось, широкие. Занавес на сцене тоже был из бордового бархата. Заиграла громкая музыка, в неё вплетались глухие удары барабана и звон медных тарелок. Занавес раздвинулся, и начался спектакль “Кот в сапогах”». (Смирнова, 2005).
О 1970-х гг.: «“Марьсанна. – В перемену Maш a подходит к учительнице. – Я не смогу пойти в ТЮЗ”. “Да что ты, Машенька, такой спектакль замечательный... Ведь билетов всего пять на класс”. “Я не смогу”, – говорит Маша» (Алмазов, 1979, 32).