игра-загадка, загаданное слово состоит из нескольких составных частей, каждая из которых представляет собою отдельное слово; участники игрызагадки представляют (разыгрывают в живых сценах) эти отдельные слова.
О нач. 1910-х гг.: «Лишь только он появлялся, начиналась игра в шарады… Под сцену отводили часть гостиной, примыкавшую к коридору… Понемногу все няни, горничные, лакеи выстраивались в дверях гостиной и увлечённо смотрели искрящийся водевиль, созданный на слово “чу-жест-ранец”, трагикомедию “тот-ализатор”, в которой в главной роли выступал сам Владимир Юльевич, и массу других шарад… Время было довольно позднее, и Елизавета Павловна предложила спокойную игру, чтобы не отпускать своих юных гостей разгорячёнными» (Шереметьева, [1946] 1982; 88, 89).
О 1917–1918 гг.: «Итак, выхожу на сцену…, здороваюсь с ребятами… Объясняю, как играют в шарады. Некоторые ребята и сами это знали. Помню, как в клубе Казанской железной дороги какой-то паренек из зала весело сообщил: “Мы представляли в школе слово “картуз”. Прежде разыграли басню Крылова “Ворона и Лисица”, как ворона “каркнула во все воронье горло”, потом показали “туз” из карточной колоды, а все вместе представляли, как мальчик просил, чтобы ему купили новый картуз» (Сац, 1961, 63).
О старшеклассниках в 1939–1940 гг.: «Все хохотали долго и весело, как можно хохотать только в детстве. И Зиночка хохотала громче всех… А когда отсмеялись, разговор изменился. Жорка Ландыс начал рассказывать про письмо в Лигу Наций… А потом Искра, пошептавшись с Леной Боковой, предложила играть в шарады, и они долго играли в шарады, и это тоже было весело» (Васильев, 1992).
О нач. школе в конце 1940-х гг.: «На праздниках, в программах концерта, у ёлки, у пионер. костра, наконец, просто в часы досуга с большим успехом могут быть разыграны театрализованные шарады. Поставить шараду несложно. Задуманное слово разбивается на части, и каждая часть разыгрывается как маленькая сценка (картина). Затем, как бы подводя итог показанному, разыгрывается целое слово. Особенно интересны шарады, построенные на одном сюжете. Каждая часть такой шарады является картинкой в маленькой пьесе. Остроумно разыгранные шарады могут занять заметное место в программе шк. утренника. Построенные в основном на импровизации и выдумке исполнителей, они не требуют длительной подготовки и оформления… В одном шк. концерте хорошо была разыграна шарада “хоровод”: первая часть – хор (выступление хора), вторая часть – овод (сценка: девочки ловили бабочку – поймали овода), общая часть – игра в хоровод. Все части шарады показывались с музыкальным сопровождением. Исполнители были одеты в русские костюмы» (НШ, 1950, 746–747).
О 14-летней Зине, десятиклассницах и их 18-летних гостях в конце 1950-х гг.: «Но Тамара остановила их. “…А пока давайте играть”. “В шарады, – сказал Андрей, – я уже придумал”. “Отлично! Отлично! – радостно поддержал Ян. – Мы с Андреем начинаем. Кто с нами? Фатьма, хотите?” Фатьма… вскочила: “Да!” “Я тоже! – немедленно заявила Тамара – начинаем!”… Шарады, шарады! Живо была устроена сцена – отодвинули стол и стулья. Из шкафа полетели всякие шарфы, кофты, простыни… Из отцова кабинета явился старый портфель. Ян играл, дирижировал, сочинял песенки. Публика хохотала, и сами актёры хохотали, убегая за кулисы. И даже Сима, правда, то и дело цапаясь с Яном, увлеклась игрой. Только Зина и Олечка не участвовали в шарадах. Олечка со скучающим видом сидела на диване, изредка улыбаясь. Она боялась выйти из роли, а вдруг да разыграется, рассмеётся, начнёт скакать и бегать, как все эти… В столовую пришли смеющиеся, разгорячённые, со следами грима на раскрасневшихся лицах» (Воронкова, 1963, 231–232).
О конце 1950-х – нач. 1960-х гг.: «А через несколько дней у Тамары Лельчук был день рождения. Из класса пришло человек двенадцать, да ещё собрались девочки, с которыми Тамара училась раньше… За ужином было шумно…. Потом ставили шарады и перевернули весь дом в поисках старых шалей и соломенных шляп для костюмов» (Долинина, 1963, 50). По-видимому, театрализованная игра в шарады была заимствована жителями России из-за рубежа. Описание игры в шарады содержится в романе Шарлоты Бронте «Джен Эйр» (1847).
О 1830-х гг. в Англии: «…Все заговорили об игре в шарады, а я, по своему невежеству, не понимала, что это значит… Были осмотрены гардеробы на третьем этаже, и горничные притащили вниз груды парчовых платьев, атласных камзолов, чёрных шёлковых плащей и кружевных жабо… Тем временем мистер Рочестер… отбирал некоторых из [дам] в свою группу… Мой хозяин и его группа скрылись за драпировкой. Остальное общество… расселось на стульях, расставленных полукругом… …Занавес поднялся. В глубине высилась крупная фигура…, закутанная в белую простыню. Перед ним на столе лежала большая раскрытая книга. Рядом стояла Эми Эштон… и также держала в руках книгу…. …Адель… выбежала вперед и разбросала на полу цветы… Но вот появилась величественная мисс Ингрэм, во всем белом, с длинной вуалью на голове и в венке из роз. Рядом с ней выступал мистер Рочестер; они вдвоем приблизились к столу и опустились на колени; миссис Дэнт и Луиза Эштон, также одетые в белое, стали позади. Последовала церемония в виде пантомимы, в которой нетрудно было узнать церемонию брачного обряда. Когда он был окончен, полковник Дэнт и его группа посовещались шепотом, и затем полковник возгласил: “Брайд!” [Невеста (англ.)] Мистер Рочестер поклонился, и занавес был опущен. Наступил… перерыв, затем занавес снова поднялся. Перед зрителями открылась более тщательно подготовленная сцена. ……Мы увидели большой мраморный бассейн… Очевидно, доставить сюда это громоздкое сооружение стоило немалых трудов. На полу возле бассейна сидел мистер Рочестер, в одежде из восточных тканей и с тюрбаном на голове… …Он выглядел настоящим восточным эмиром… Затем появилась мисс Ингрэм. На ней было также восточное одеяние…, одной рукой она грациозно поддерживала на голове кувшин. Её фигура, черты лица, весь её облик наводили на мысль об иудейской принцессе патриархальных времен… Она приблизилась к бассейну и склонилась над ним, словно желая наполнить кувшин, затем снова поставила его на голову. Но вот сидевший возле бассейна обратился к ней с просьбой. Она… дала ему напиться. Тогда он вынул из-за пазухи шкатулку, открыл её и извлек оттуда драгоценные браслеты и серьги. Женщина изобразила удивление и восторг. Преклонив колена, он сложил сокровища к её ногам. Она взглядом и жестами выразила недоверие и радость. Незнакомец надел браслеты на её руки и вдел серьги ей в уши. Это были Елеазар и Ревека… И снова группа отгадывающих склонилась друг к другу головами. Очевидно, они не могли решить, какое слово или слог изображены в этой сцене. Тогда полковник Дэнт попросил представить целое. Занавес снова опустился. Когда он поднялся в третий раз, открылась только часть гостиной, остальное пространство было скрыто ширмой, задрапированной какой-то грубой темной материей. Мраморный бассейн исчез. На его месте стоял деревянный стол и кухонная табуретка. Все это освещалось тусклым светом фонаря, так как свечи были погашены. На этом мрачном фоне выделялась фигура человека; он сидел, стиснув руки на коленях и опустив глаза… Когда он сделал движение, звякнула цепь: на его руках были кандалы. “Брайдуэлл!” [Брайд – невеста; уэлл – колодец (англ.). Всё вместе – тюрьма в Англии] – воскликнул полковник Дэнт, и шарада была разгадана. Через некоторое время, понадобившееся исполнителям, чтобы переодеться в обычную одежду, они возвратились в столовую» (Бронте, 1988).