ПРИКРЕПЛЯТЬ прикрепление прикреплённый

школьная практика, заключавшая в том, что более успешно усваивающего предмет ученика обязывали помогать готовить уроки ученику, усваивающему данный предмет менее успешно или вообще не усваивающего.
О середине 1920-х гг.: «Пионеры заботились об оргции взаимопомощи в учебе. В школах по их инициативе организовывались бригады по борьбе с второгодничеством, группы более сильных по успеваемости ребят прикреплялись к слабым» (Очерки, 1980, 201).
О нач. 1940-х гг.: «Но за моей спиной раздался Оськин голос: “Ну, вот я и пришёл!” – он положил на стол тетради и учебник по русскому языку… Оська… насупился, дёрнул плечом, сказал: “Будто мне надо! Русачка меня к Юльке прикрепила”. “Прикрепи-ила! Не мог хоть на “посик” вытянуть?”» (Корытковская, 1965, 36).
О нач. 1940-х гг.: «“Прикрепляли” меня к отстающим ученикам, но толку от этих занятий было, честно говоря, очень мало» (Санников, 2001).
О третьеклассниках в конце 1960-х – нач. 1970-х гг.: «“…Знаешь, ничего есть не хочется, кроме апельсинов и зефира в шоколаде. Даже уроки делать не хочется. Я вчерашнее домашнее задание так и не сделала, представляешь?” “Представляю, – сказал Коля. – Это очень плохо. Запустишь всё. Ты и так последнее время на одних троечках ползёшь”. “Ну и что? – сказала я. – Хочу и ползу! Это, между прочим, не твоё дело!” “А чьё же? Кто, интересно, у нас звеньевой? Кстати, мы сегодня проводили сбор звена и решили ко всем отстающим прикрепить шефов. Коростылёва будет с Ивановым заниматься, Мухина с Длиннохвостовой, а к тебе прикрепили Косицыну, чтобы она тебя подтягивала. Ясно?” … Я не выдержала. Я почувствовала, что тоже хлюпаю носом. “Люська, ну не пла-а-чь!...” “…Мне бабушку жа-а-алко...” “Ну не плачь! Прошу тебя, не плачь! Слушай, ты же подтягивать меня пришла? Что же ты плачешь? Тебя прикрепили ко мне или не прикрепили? А ну, отвечай: прикрепили или нет?” “Прикре... прикрепили”, – всхлипнула Люська. “Так что же ты сидишь? Подтягивай меня скорее! Слышишь? Съешь яблоко и начинай меня подтягивать, ладно? Люсь, ну ладно? Ладно? Только не плачь, пожалуйста, очень тебя прошу-у-у!”» (Пивоварова, 1979; 75, 79).
О начале 1970-х гг.: «А спросите в любой школе, у любого пионерского отряда: “Как ваш отряд помогает ребятам лучше учиться?” – большинство вам без запинки сначала ответит: “Мы прикрепляем сильных к слабым, организуем скорую помощь”. К сожалению, эти формы работы пионеров в борьбе за знания стали почти “классическими”… Весна. В классе душно. Скорее на солнышко, ноги – в кеды да поразмяться футболом. А на втором этаже, в 5 “Б”, не до футбола. Идут, не торопясь, три пионера, а за ними, ссутулившись, низко опустив руки со школьными сумками, словно там кирпичи, а не книги, тянутся, как обречённые, несколько мальчишек. “За что это вас?” – спрашивает знакомый парень из 5 класса. “Да мы – прикреплённые. Вот правила по русскому ведут учить”. Как-то неудобно стало за этих пятиклассников, за роковое для них слово “прикреплённые”. В нём и унижение, и человеческое безволие» (Иванова, 1973, 12).
О 1970-х гг.: «“Все её знали как хорошую, скромную девочку, ставили в пример другим. И вот к ней прикрепили отстающего ученика Виктора Обломского, который не хотел учиться, а больше всего увлекался спортом и курением… На протяжении четырех лет Виктор ходил в наш дом заниматься. Лариса добросовестно помогала ему в учебе… Вместо благодарности Виктор обесчестил Ларису, и она родила ребёнка”» (Санюкевич, 1979, 86).
О нач. 1980-х гг.: «Тут раздался звонок… …В прихожей зазвенел мальчишеский голос: “Я к Шуре математикой заниматься. Меня прикрепили”. “Заходи, раз прикрепили”, – разрешила бабушка» (Усова, 1985, 51).