ПАРЕМИЯ

или ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ ЕДИНИЦА, или ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКОЕ КЛИШЕ(от греч. παροιμία — ‘притча’), — устойчивое в языке и воспроизводимое в речи анонимное изречение, пригодное для употребления в дидактических целях [Савенкова 2002: 67], ср.: Цыплят по осени считают; Жизнь прожить — не поле перейти; Смелость города берёт, Бог есть любовь (Библия), Большое горе врачует меньшее (В. Шекспир) и т.д.
В дотерминологический период существования слово «П.» осознавалось как синоним слов «притча», «пословица», «поговорка» в их древнерусских значениях. Указание на это можно найти в «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера [Фасмер 1987]. Однако в церковном обиходе семантика слова изменилась: оно стало означать не любое изречение, а особый тип изречений, выбираемых из Священного Писания для чтения во время богослужения. В результате метонимического переосмысления возникло два других значения: «избранные места из священного писания, читаемые на богослужении» и «церковная книга, заключающая в себе паремии» [Срезневский 1989]. Подобную семантику фиксирует и «Полный церковно-славянский словарь» Г. Дьяченко. Однако последний источник в пояснении, заключённом в скобки, представляет паремию и как синоним слова «пословица», ср.: «Паремия —(греч.пословица, притча) = чтения из свящ. писания ветхого (иногда нового) завета, которые содержат или пророчества о вспоминаемом в положенный день событии, или приточное, прикровенное указание на цель установления праздника» [Дьяченко 1993: 408]. Это указывает, что в светской речи семантика слова «П.» была шире. Недаром в словаре В.И. Даля паремия определяется, в частности, как «нравоучительное слово» [Даль 1882], т.е. текст назидательного характера.
Иногда в работах современных отечественных лингвистов термин «П.» употребляется как синоним термина «пословица» [Селиверстова 2004; Иванов, Мокиенко 2007 и др.]. В других случаях на пословицу указывают в качестве примера характерной паремии [Басова 2004].
Объём понятия «паремия» напрямую связан с набором признаков, составляющим его содержание. Так, Ф.И. Никоновайте относит к паремиям в собственном смысле только те устойчивые и воспроизводимые единицы со структурой предложения, которые несут в себе не любое назидательное, а исключительно духовно-нравственное, этическое содержание, ср.: Не хлебом единым жив человек; Последние будут первыми; Муж и жена — едина плоть и кровь и т.п. При этом источником паремий считается Священное Писание [Никоновайте 1997: 580]. Однако более распространённой оказывается позиция, сформулированная Г.Л. Пермяковым, определяющим П., или паремиологические клише, как «особого рода языковые знаки, и прежде всего знаки типовых жизненных (и логических) ситуаций или типовых отношений между объектами» [Пермяков 1988: 145], без указания на обязательность их связи с текстами Библии. Г.Л. Пермяков расширяет круг паремий, включая в него пословицы, поговорки, приметы, поверья, суеверия, загадки, афоризмы, головоломки, общественно-политические клише и т.п. и подчёркивая, что каждая такая единица, «как правило, представляет собой нечто цельное, хотя и состоит из нескольких вроде бы самостоятельных слов-компонентов».
С позиций семиотики П. может быть охарактеризована как двуединая сущность, устойчивое материально-идеальное единство означаемого и означающего, соотносимое не с элементом, а с отдельным фрагментом внеязыковой реальности. Паремии сочетают в себе признаки языковых и речевых знаков при преобладании первых.
Значимость паремий исследователи видят в том, что «в них хранится отражение глубинных мифологем и архетипов человеческого сознания... Паремии отражают совокупность мнений, выработанных народом как лингвокультурной общностью, и дают возможность обнаружить значимые ментальные ценности этноса» [Басова 2004: 3].
Лит.: Басова Л.В. Концепт ТРУД в русском языке (На материале пословиц и поговорок): КД. Тюмень, 2004; Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. Т. 3. М., 1882; Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М., 1993; Иванов Е.Е., Мокиенко В.М. Русско-белорусский паремиологический словарь = Руска-беларусю парэ\пялапчны слоушк. Могилёв, 2007; Никоновайте Ф.И. О грамматическом содержании предиката евангельской паремии // ФН. 1997. № 3; Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии / сост. Г.Л. Капчиц. М., 1988; Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов н/Д., 2002; Селивёрстова Е.И. Вариативность пословиц как проявление законов жанра // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Серия 2. Вып. 3 (№ 18); Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т. 2. Ч. 2. Стб. 881; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1987. Т. III.
Л.Б. Савенкова