неоправданное авторской задачей употребление в письменной или устной речи производных слов, образованных по несуществующим в литературном языке моделям, представляющим своего рода синонимическую замену уже имеющихся структур, принятых обществом; разновидность Грамматических ошибок (см.)
Сегодня весьма актуальным считается вопрос, связанный с нарушением языковых норм, а именно с тем, правомерно ли трактовать эти нарушения как ошибки. Для того чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим два текста: (1) Вот потенциальные призывники и смекнули, что лучше сейчас «по-шустрому» сходить в армию, чем защищать родное Отечество без малого три года. В кругу работников военкоматов вошли в обиход термины «пошустризм» и «пошустристы» (КП. 07.07.2008) и (2) Воины проявляли упорность и отвагу.
В первом тексте «нарушителями» нормы являются единицы пошустризм (ср. также разг. пофигизм) и пошустристы, каждое из которых мотивировано наречием по-шустрому, что прослеживается в тексте газеты. В русском языке модели образования сущ. от наречий единичны, более того, отсутствуют дериваты, отнаречные субстантивы, с формантами -изм и -ист (ср. примеры слов, приведённые в [Русская грамматика 1980: 219]). Во втором тексте сталкиваемся с единицей упорность, которой нет в языке в силу наличия нормативного слова .упорство.
Как видим, все рассмотренные единицы нарушают норму, т.е. не являются фактами литературного языка. Разница заключается в том, что первые две — пошустризм и пошустристы — не воспринимаются как ошибка, т.к. они в тексте раскрывают авторскую цель, неся на себе эмоциональную окраску, называют новое для общества явление: во-первых, состояние определённой группы людей (пошустризм), во-вторых, самих людей, охваченных этим состоянием (пошустристы). Это даёт основание рассматривать отмеченные единицы как Окказионализмы (см.). Иначе обстоит дело со словом упорность. Здесь налицо речевая ошибка, связанная с неправильным выбором суффиксального форманта -ость вместо — ств(о).Сравните в этой связи также С детства у неё были приклонности к музыке, где в приклонности ошибочно использована приставка при- вместо нормативной с-. В данном случае также имеет место словообразовательная ошибка, связанная с неправильным выбором словообразовательного средства.
Текстовые примеры дают нам право говорить, что далеко не каждое нарушение словообразовательной нормы может быть признано ошибкой. Речевая практика может способствовать не только проникновению в нормированный язык новых для литературного языка единиц, но и укреплению в нём новых моделей. Как отмечает Л.П. Крысин, «взаимоотношения языковой нормы и речевого узуса не всегда антиномичны, т.е. не всегда имеют форму конфликта, разрешаемого непременно в пользу какой-то одной из сторон. Вариативность, сосуществование, с одной стороны, языковых средств, освящённых традицией и закреплённых в норме путём её кодификации, и, с другой, языковых средств новых, идущих из речевой практики, также представляет собой форму взаимоотношений нормы и узуса» [Крысин 2008: 195]. Все факты речетворчества, когда налицо использование креативных наименований, вряд ли можно считать речевой ошибкой. Разные виды норм неодинаково влияют на успешность общения. Порой «этические и коммуникативные нормы, т.е. нормы, которые поддерживают конструктивное неконфронтационное общение, более значимы. Главное в конструктивном общении — гармония» [Ипполитова и др. 2006: 105]. Иногда человек идёт на намеренное, осознанное нарушение правил языка с целью привлечь внимание к своей речи как игре с формой и смыслом. Такая языковая игра обладает ещё одним очень важным свойством: она ориентирована на адресата и должна быть понятна ему.
Часто в лингвистической литературе факты словотворчества детской речи (ср.: Это обычайное дело; Вон пошёл фотоаппаратчик и др.) квалифицируются как словообразовательные ошибки. Считаем это нецелесообразным, т.к. детское словотворчество (словосочинительство) — это процесс познания ребёнком норм языка. Ребенок (как правило, дошкольник) так говорит, потому что именно так видит и понимает, именно так чувствует внутреннюю форму слова и его потенциал.
Творческое нарушение норм возможно только с «высоты» прекрасного владения речью и при условии, что эти отступления от нормы квалифицируются слушающими не только как намеренные, но и как оправданные. При восприятии устной или письменной речи человек, имеющий законченное среднее образование вполне может определить, в каком случае использовано нормативное слово, а в каком — нет.
Лит.: Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М., 2001; Евсеева И.В. Детское слово-сочинительство и языковая игра // Игра как приём текстопорождения: коллективная монография. Красноярск, 2010; Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992; Ипполитова Н.А., Князева О.Ю., Савова М.Р. Русский язык и культура речи в вопросах и ответах. М., 2006; Крысин Л.П. Слово в современных текстах и словарях: Очерки о русской лексике и лексикографии. М., 2008; КРРЭСС. М., 2003; Русский язык. Говорим и пишем правильно: культура письменной речи. URL: www.gramma.ru; Учебный словарь стилистических терминов. URL: www.sigieja.narod.ru/Stilslovar2.htm.
И.В. Евсеева