лист бумаги с текстом, прикрепляемый на спину с целью наказания или розыгрыша. 1. Лист бумаги на спине ребёнка с текстом, написанным взрослым – как вид наказания.
О середине 1850-х гг.: «“Барышня, вставать пора! – раздается над самым моим ухом, и Дуняша безжалостной рукой стягивает с меня одеяло. На дворе только что начинает светать. Есть ли что-нибудь неприятнее на свете, как вставать при свечах! Я сажусь в постели на корточках и медленно, машинально начинаю одеваться, но глаза мои невольно опять слипаются и приподнятая с чулком рука так и застывает в этом положении… “[Не мямли, Соня! Если ты не будешь готова через четверть часа, ты выйдешь к завтраку с билетиком “лентяйка” на спине!]” – раздается грозный голос гувернантки. С этой угрозой шутить нельзя. Телесные наказания изгнаны из нашего воспитания, но гувернантка придумала заменить их другими мерами устрашения; если я в чем-нибудь провинюсь, она пришпиливает к моей спине бумажку, на которой крупными буквами значится моя вина, и с этим украшением я должна являться к столу. Я до смерти боюсь этого наказания; поэтому угроза гувернантки имеет способность мгновенно разогнать мой сон. Я моментально спрыгиваю с кровати» (Ковалевская, [1890], 1986, 56).
О конце 1850-х гг. в институте благородных девиц: «“Вот она, – и она тряхнула Лисицыну за руку. – Из столовой с чужого стола она крадёт серебряную ложку!” Я сама примерно накажу вас, m-lle Лисицына, подайте мне лист бумаги! – приказала [инспектриса]. Ей подали чистый лист, она оторвала от него четвертушку и крупными буками написала: “Воровка”. “Mademoiselle Лисицына, я вас спрашиваю, и помните, что Господь Бог слышит ваш ответ. Вы унесли ложку из столовой?” “Да, я унесла, нам нечем было кушать варенье, я не знала, что она серебряная, что она дорогая”. “Значит, вы сознаётесь? Подите сюда”. Корова пошарила на своей сухой груди и достала булавку, повернула девочку к себе спиной и пришпилила ей к пелерине билет: “Воровка”. Лисицина рыдала судорожно: “M-lle, простите, простите меня!”. Надя Франк и Вихорева бросились вперёд. “Этого нельзя, нельзя”, – кричали девочки. К ним присоединились ещё человек десять. “Нельзя, снимите билет, мы старшие, мы переходим в первый класс, с нами нельзя так обращаться, она не воровка, она не крала, мы скажем нашим родным, мы заплатим этому солдату, мы купим дюжину новых ложек, – кричали девочки, и чья-то рука сорвала билет “воровка”, – Скажите maman, скажите maman, пусть она сама рассудит!» (Лухманова, [1903] 1997, 396–397). 2. Лист бумаги на спине с текстом, написанным сверстниками от первого лица и тайно (в целях оскорбления, мести, розыгрыша, шутки) прикреплённый на спину (на одежду) кому-либо.
О вт. пол. 1920-х гг.: «…Железнодорожная школа (как, впрочем, и другие школы в то время) встречала учителя бурным кипением страстей… Нелюбимые учителя разгуливали с нацепленными на спины ругательными плакатами…, им срывали уроки» (Лупанова, 2007, 18).
О 1930-х гг.: «Даже в осеннюю грязь приходила она в чистых ботинках, на ее пальцах и лице никогда не было чернильных клякс, тетради ее ставились в пример другим…. Ее внимательность на уроках была выше моего понимания. Нет, нужны были срочные меры! Недолго думая я выдрал из тетради лист, сунул мизинец в непроливайку и вывел огромными фиолетовыми буквами: “Я дурочка”. На переменке сбегал в канцелярию, мазнул обратную сторону листа клеем и незаметно приклеил лист на спину Верке. Успех был полный. Ни о чем не подозревая, ходила она по школьным коридорам, и вслед катился смех. Верка ничего не понимала, краснела, металась из угла в угол…, пока лист не отвалился от ее спины клей в канцелярии оказался неважным. На следующий день Верка носила по коридорам огромное объявление “Ищу мужа!”, и хохот всей школы громыхал за ней по пятам. Верка припустилась назад и укрылась в классе, где Петя и сорвал с ее спины лист. Верка глянула на лист, и глаза ее наполнились слезами. Сморгнув их, села за свою парту, отвернулась к стенке, и мне было видно, как вздрагивает её спина. Я торжествовал: получила по заслугам!» (Мошковский, 1965, 7–8).
О школе в Шадринске в нач. 1980-х гг.: «Часто прикрепляли незаметно на спины товарищей таблички: “Ищу жену”, “Ищу работу”, “Я – осел” и т. д.» (608).
О середине 1980-х гг.: «Приклеивали мы и записки друг другу на спину, прикрепив их на булавку или на липучку. На записках было написано: “Ищу мужа”, “Ищу жену”, “Я дурак”, “Ищу квартиру” и т. д.» (546).
О школьниках в середине 1980-х гг.: «Были и такие случаи, когда прикалывали листок бумаги с записью на спину, чтобы тот, кому прикалывали, не видел и не замечал, а содержание было разным. Например: “Ищу мужа на 1000 кг, желаю соединить с ним свою судьбу” или “Не обижайтесь, но я просто легавая лошадь” и другие» (605).
О 1980-х гг.: «Был у нас учитель по химии, …его все боялись и ненавидели. Он мог на уроке обозвать ученика, схватить за ухо, ударить указкой. Ему постоянно делали что-нибудь назло. Ломали стекла в его кабинете. Даже один раз повесили сзади на спину бумажку, где его обозвали» (494).
О вт. пол. 1980-х гг.: «На уроках прицепляли сзади на воротник записки: “Ищу работу”, “Я у мамы дурочка” и др.» (497).
О детях в возрасте 12–16 лет в с. Межборном Притобольного р-на в 1996–2000 гг.: «Время от времени кто-нибудь шутил друг над другом, приклеивая на спину различные надписи. У нас обычно были такие: “Пни меня”, “Я лох”. Когда появились небольшие, клейкие ценники полуовальной формы, размером 2–3 см, обычно ярких цветов (у нас были оранжевые), то мальчики, раздобыв их (у них мамы работали в магазине), обклеивали ими всех подряд и в больших количествах. Иногда просто не успеваешь очищать от них одежду – тебя обклеивают снова» (099).
О Шадринске в 1998–1999 гг.: «Когда я училась в школе (школа-лицей № 1, классе в 8–9) такие явления, как записка на спине, не было столь распространенным явлением. Но все же порядка …дцати раз я встречалась с таким явлением среди моих одноклассников. Записки обычно приклеивались на ленту, которой обычно пользуются продавцы: на ней они пишут ценники. Как-то раз моя одноклассница утянула у своей мамы (продавщицы) небольшой рулончик этой ленты, так и появились в нашем классе записки на спине. Приклеивались такие записки обычно двумя способами: первый – очень легко, так, чтобы «жертва» не заметила происходящего; второй – как бы случайно толкнув или стукнув по спине в знак одобрения чего-либо. Обычно такие записки приклеивались детям-изгоям в классе, реже такие записки с приколам и приклеивались забиякам, чтобы их проучить. Содержание таких записок обычно было импровизацией. В них обычно писали то, что могло вызвать смех у окружающих. Вот примерно такое содержание имели записки, когда я училась в 8–9 классе (1998–1999 гг.): “Я лох”, “Я ищу спонсора”, “Помогите голодающему Поволжья”, “Я сошёл с ума”, “Ищу мужа”, “Внимание: розыск”, “Пни меня”, “Эх, прокачу!”. Записки с приколами прикреплялись только в ученической среде, учителю – по крайней мере, у нас в школе – такие записки на спину не приклеивались, потому что это могло обернуться исключением из школы» (113).
О с. Глядянском в 1998–1999 гг.: «Когда мы учились в 8–9 классах, мне тогда было лет 14–15, то прикалывались над семиклассниками и восьмиклассниками. …Мы… наклеивали [им] различные надписи на спину. Например, “Привет, чувак”, “Я корова, ха-ха даю парного молока”, “Не видишь старшики идут” и т. д., было тоже очень смешно» (106).
О Шадринске в 1999 г.: «Классе в 8–9–м (мне было примерно 14 лет) у мальчиков появилась новая забава: они приклеивали незаметно кому-нибудь на спину на кусочек скотча или на наклейку от жвачки бумажки, на которых было написано “Я дурак”, “Пни меня”, “Плюнь в меня”. Жертвой розыгрыша в нашем классе становился обычно один и тот же мальчик (послабее остальных). Когда он ходил с подобной запиской на спине, все над ним смеялись, некоторые пытались пнуть. Жертва розыгрыша не понимала, в чем дело. Когда догадывалась, пыталась найти причину всеобщего веселья» (111).