КРЕСТИТЬ

«окрестить» – о мальчишеском обряде посвящения «новенького», связанном с причинением боли и присвоением прозвища (клички).
О Дальнем Востоке в 1922 году: «“Новенький?” “Ага! Вторую неделю живет. С ангарского моста переехал”, – трещал Яшка. “Все одно, – сурово перебил Коровин.– Антилигент, значит? Окрестить надо”. “Вот здорово! – взвизгнул Стриж. – Антилигент, антилигент!” Не в силах двинуться с места, я во все глаза смотрел на страшного, гориллообразного толстяка, ожидая, что он еще скажет. Но атаман вдруг резко выбросил руку, схватил меня за рукав, притянул к себе. “Пусти! Как ты смеешь!” – закричал я, пытаясь вырваться. “Пиши: Колька Антилигент. Новенький. Крещеный восемнадцатого июня тысяча девятьсот двадцать второго года. Записал?” Я не видал, кому басил атаман и кто ответил ему “записано”: жуткая режущая боль обожгла всю мою голову, ото лба до затылка. Вероятно, я заорал бы на все предместье, если бы мой рот не был прижат к толстому коровинскому животу. Отпущенный атаманом, я схватился за голову. Пацаны и приятели Коровина хохотали, а Яшка так визжал от восторга, что звенело в ушах. Плача, я нагнулся поднять с земли свою игрушку, но получил сзади пинок… и упал в песок… …В эту минуту [Валентина] больше интересовал Иван Коровин. “Мы с вами будем дружить, правда? Я люблю таких сильных мальчиков, как вы….” “Не знаю, – процедил атаман и, поворотясь к нам, спросил: – Это что, новенький?” “Ага, новенький, – за всех ответил Стриж. – Седня два новеньких приехали. Только один так, нищенский...” “Окрестить бы надо, да ладно,– перебил атаман.– Хлипкий больно, – он чуть дотронулся до плеча мальчика, и тот в испуге отпрянул.– И пуганый шибко. А ну его”, – и зашагал восвояси… “Цыганок! Крестить Цыганка!” – взвизгнул Стриж. Атаман протянул руку, норовя взять новенького за ворот, но тот спокойно отвел ее коромыслом: “Уйди! У меня рука жесткая, как бы не покалечить”… Атаман сплюнул на ладонь, потёр их одна о другую и вдруг схватил Волика за чёрную шевелюру. И тут же, неестественно взмахнув ручищами, шлёпнулся навзничь… Яшка Стриж… вдруг поправил картуз, как ни в чём не бывало подошёл к Волику и протянул руку: “Давай дружить. Ты у нас будешь атаманом...” И не договорил. Волик поймал Стрижа за птичий нос и завертел вокруг себя: “Дружить, говоришь? Сперва крестить, а потом дружить, морда?” “А-а!” – визжал Стриж, прыгая, извиваясь, тщетно стараясь освободить свой несчастный нос. “Что, купец, хороша наша дружба? – повторял Волик.– Сперва крестить, а потом в атаманы зовешь?” И, оттолкнув от себя Стрижа, …зашагал прочь… А когда один из пацанов не захотел прокатить на себе Яшку Стрижа, Коровин… провел ногтем по голове так, как это делал мне во время крещения» (Чаусов, 1963; 28, 45, 53–54, 148).