КОРИЧНЕВАЯ пуговка

песня (автор музыки и слов неизвестны), исполнялась (иногда с элементами инсценировки) в пионерских лагерях в 1960-е – 1980-е гг. […] События в цитируемой далее книге происходят в первой половине 1980-х гг. Если в это время директору Дома пионеров хотя бы 30 лет, то дата его рождения приходится на первую половину 1950-х гг, следовательно, его «сознательное» детство – на первую половину 1960-х гг. [О мальчике в первой половине 1960-х гг.:] «А [директору Дома пионеров] Сергею Борисовичу вспомнилась песня, которую он пел в детстве. “Коричневая пуговка лежала на дороге. / Никто не замечал её в коричневой пыли…” Очень она тогда ему нравилась, там было про то, как ощин мальчик проявил бдительность и помог задержать шпиона… “Как там дальше?” – стал припоминать директор. “Но мимо по дороге прошли босые ноги. / Босые, загорелые, протопали, прошли!” “Смотри-ка… Ведь помню! – удивился он. – А ведь, в сущности, совершенно дурацкая песня, и чего я её пел?...” И он тихонько запел дальше: “Ребята шли купаться весёлою гурьбою, / Последним шёл Алёшка и больше всех пылил. / Нечаянно ль, нарочно ль – и сам не зная точно, / На пуговку Алёшка ногою наступил”. Сергей Борисович оглянулся: не видит ли кто, как он вышагивает по коридору, отчаянно размахивая руками в такт песне… Слава богу, никого! “Он поднял эту пуговку и взял её с собою, / Но вдруг увидел буквы нерусские на ней… / К начальнику заставы ребята всей гурьбою / Бегут, бегут дорогою – скорей, скорей, скорей!” “Просто ерунда какая-то!” – нахмурился директор, но остановиться уже не мог и допел до конца: про то, как встревожился начальник заставы и велел седлать коней, как враг был пойман, а шпионская пуговка с тех пор хранилась в Алёшкиной коллекции: “Ему за эту пуговку всегда большой почёт!..” “Вот какие глупые песни пел я в детстве…” – покачал директор головой…» (Соломко, [1985] 1986, 56–57). […] См. также: Буртшейн, 2005.