ДРАКА

Найдено 1 определение
ДРАКА
«борьба между поссорившимся с нанесением побоев, ран; рукопашная схватка» (Словарь, 1895, 1168); «ссора, стычка, сопровождаемая взаимными побоями» (Словарь, 1993–4, 452). Драки между мальчиками из разных учебных заведений.
О конце 1880-х гг.: «…и сейчас же кучка гимназистов бежит на шум во тьму ночи, и в руках их булыжники мостовой. “Что это они делают?” – спрашивает Павел Степу. Кадетик отвечает: это гимназисты дерутся с городскими учениками. Издавна завелся обычай побоища между гимназистами и учениками городских школ» (Крашенинников, [1925] 1991, 135). Генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский (1900–1981) о 1910-х гг.: «В Николаевском парке… с одной стороны находилась наша Первая гимназия. Императорская Александровская, с другой стороны, прямо напротив, кажется, Императорское коммерческое училище. По традиции, особенно зимой, по снегу, в Николаевском парке по субботам после уроков происходили кулачные бои между нашей гимназией и коммерч. училищем. Это, конечно, было предприятие, связанное с целым рядом мероприятий по защите от начальства гимназич. и коммерч. и от полиции. Потому что, конечно, начальство всё это не одобряло. Но проводились настоящие стычки по всем старинным правилам, с запретом набирать пятаки в кулак и с опред. правилами, куда можно и куда нельзя бить. И эти бои проходили настолько интенсивно, что иногда мне после таких боев приходилось часикдругой где-нибудь оттираться снегом и в парке отлеживаться перед тем, как возвращаться домой, чтобы очень уж не бросалось домашним в глаза то состояние, в котором мы после таких боев находились… И вообще в поведении гимназистов и школьников на улицах, в парках – всюду в Киеве – по традиции сохранялось “лыцарство”, как говорилось, рыцарство своего рода. Например, мы идем втроем – встречаем четырех “коммерсантов”. Мы могли задрать их и начать небольшую свалку или драку, но они не могли, потому что их было четверо, а нас трое. На их стороне было большинство, и это считалось бы не рыцарским поведением: задирать, так сказать, более слабую сторону» (Автобиографии, 1998, 351-352). Драки между группами мальчиков и подростков (деревня на деревню, двор на двор, улица на улицу, школа на школу).
О начале ХХ века: «…В деревне… существовала давняя традиция кулачных драк, иногда групповых – “стенка на стенку”. “Дерутся без зла и драку считают игрой, удовольствием, хорошим делом и даже удалью, – писал Н. В. Чехов по результатам опроса 1909 г. – Дракой приобретается авторитет; не драться “стыдно”, подбить кому-нибудь глаз – своего рода геройство... Случается, что дети одной деревни устраивают общие драки с детьми другой... Поощряют эти воззрения и взрослые. Иной раз вся деревня бегает смотреть на кулачные бои ребят и поощряет их» (Балашов, 2003, 74).
О 1942–1943 гг.: «Драться я не любил, больше того, предпочитал ретироваться, если собиралась толпа, где обычно начинали двое, а потом шло побоище – двор на двор, улица на улицу, школа на школу, а то и просто так – одни против других, и уж тут не поймешь, кто кого и за что, пока кто-нибудь не на шутку, а всерьез, точно заколотый, заверещит. Бывало, и правда, ткнут шилом, хорошо ещё, если в мягкое место» (Лиханов, 1986–1, 500–501).
О 1946–1949 гг.: «В послевоенном Ленинграде одно время происходили довольно-таки суровые стычки между ребятами с Петроградской и с Выборгской стороны» (Кон, 1989).
О 1940-х гг.: «Дети и подростки во дворе обязаны драться – даже если не хочется… Для этого во дворе были все условия. В 1960-х если вылез в новом пальто – родные однодворцы побьют и оторвут пуговицы… Но в классическом дворе прежде всего ценились драки двор на двор – стенка на стенку. “Выходим на улицу, а там – эти (то есть ребята из соседнего двора), – оживленно рассказывает пенсионер Владимир Никифоров со Сретенки 40-х. – Вот главный заводила, она самый маленький, курить есть, спрашивает. Я к нему подошёл, тонул за пальто, он упал в снег как мёртвый. Ну и началось!” В тот зимний день Владимир Иванович ночевал в недалёкой 1-й Градской больнице» (Никитин, 2005, 56). Драка между фанатами. «Москва поделена на зоны влияния болельщиков разных клубов. “За цвета клуба надо биться”, – гордо говорит мне Саня – давний фанат ЦСКА… Это значит, что болельщиков обидевшей ЦСКА команды надо обязательно наказать… В “честном” кулачном бою. Стенка на стенку. “Делается это так, – начинает рассказ Саня. – Во время игры сидящие на разных трибунах лидеры группировок фанатов по мобильнику договариваются “в принципе”. То есть быть мордобою или обойдемся. Шлют друг другу эсэмэски. Уточняются детали. Решено – схватке быть. Но где? Опять идут уточнения. Обычно выбирается уже пристрелянное место. Скажем, парк возле стадиона “Динамо”. Или пустырь на нейтр. территории… Лидеры оговаривают заранее, сколько бойцов будет с каждой стороны. Скажем, “малая кровь” – 30 на 30. “Большая” – 100 и более… Уточняется – драка только на кулаках или с применением… холодного оружия… На сленге – с “игрушками” или без. Как правило, обе стороны клянутся друг другу, что придут на пустырь без кастетов, заточек, цепей, ремней, бит, “розочек”… В данном случае “розочкой” называется горлышко от бутылки. Острые края напоминают розу. Так вот, обещать-то обещают, но всё равно кое-кто приходит на сходку с [холодным оружием]. И все как один – в “гриндерах” и “мартинсах”… Так называется тяжелая убойная обувь с металлич. вставкой в носок. Ботинок весит до килограмма… И не дай бог кому-то упасть – затопчут… Главное в такой бойне удержаться на ногах. И если видишь, что твои дрогнули, тоже сваливай. Иначе не пощадят, добьют. Убежать с поля боя, конечно, стыдно, но жизнь дороже. Сегодня – тебя опустили, завтра – ты”. “Как распознать, где свой, а где чужой?” “А клубная символика на что? Шарфы, бейсболки, маечки, нашивки, значки… Бывает, что и своего заденешь, но тут уж как повезёт – не до извинений. Да и пригляделись друг к другу за годы противостояний. “Бригадиры” уж точно знают друг друга в лицо. Да и основной костяк бойцов тоже – ведь именно они начинают драку… Дерутся, как правило, “пионеры” или “фанаты”. Это группировки болельщиков возрастом от 12 до 16 и от 17 до 20 лет. Они и на футбол-то часто ходят ради того, чтобы кулаки почесать. Солидняк такой чепухой не занимается. Это в прошлом…» (Рыков, 2007, 20). Драка «до первой крови», «до первой кровянки» - драка, заканчивающаяся при появлении крови у одного из участников
О 1937–1940 гг. на Украине: «Если примерно до 1937го года практически не было серьезных ссор на национальной почве, то в 1937–1940-х годах слово жид можно было все чаще услышать в общественных местах… А между школьниками еврейских и украинских школ, по инициативе последних, стали нередко вспыхивать драки. Правда, соблюдались “джентльменские” правила: “до первой крови” и “лежачего не бьют”» (Цидильковский, 1996, 131).
О детях дошк. возраста в 1941 г.: «Одним из моих ближайших друзей в детском саду был мальчик (кажется, Игорек), которого почему-то регулярно били на выходе из детсада – совершенно не помню, в чем была причина, да она, в конце концов, и неважна: такая уж ему досталась роль. Если, спускаясь по лестнице к выходу, он успевал заметить изготовившихся к побоям противников, то на их глазах колотил себя кулаком по носу, лила кровь, и по закону «первой кровянки» Игорек беспрепятственно двигался домой. А не заметил – пеняй на себя: результат достигался тот же, но с посторонней помощью» (Сафонов, 2001).
О г. Севастополе в 1946-1947 гг.: «Я подошел к нему вплотную: “Получить захотел?” Он был пониже меня и уже в плечах. Мальчишки встали кругом. “До первой кровянки”, – сказал Жереб. Чугунок сразу же бросился на меня. Я попробовал поймать его встречным ударом, но он увернулся. Он был увертлив, и мне никак не удавалось хорошо приложиться, хотя он несколько раз попал мне по лицу. Наконец он пригнулся, он метил в мой подбородок. Я только этого и ждал. Я поймал его голову и дал ему коленкой по носу. Он упал. Когда он поднялся, под его носом растекались усы… “Всё”, – сказал я и собрался уходить. Жереб молча смотрел на меня. “Нет! – крикнул Котька. – Это не кровь. Ты поцарапал старую болячку”. У Чугунка не было болячки. “Это кровь”, – сказал я. “Где?” Чугунок повернулся. Цубан прятал в карман носовой платок. Жереб, засунув руки в карманы, смотрел на меня… “Давай дальше”, – сказал Чугунок. “Давай…” – сказал я… Я почувствовал вдруг безразличие ко всему на свете. И перестал ощущать боль. Я отбивался и думал: “Когда это кончится?” Наконец мне удалось хорошо попасть Чугунку по носу. Он упал. Меня тоже не держали ноги, и я лег рядом. “Довольно, – сказал Жереб. – Хватит”… Жереб посмотрел на Шурку: “Сядь, Чугунок, или я буду за него. Иди, Цубан, один. До первой кровянки”. Я ждал Цубана внизу. Мне было все равно» (Черкашин, 1973; 46–47, 50).
О конце 1940-х – начале 1950-х гг.: «… У двора существовали свои законы… С утра драка “до первой кровянки” была вместо разминки. Правила уличного боя я неплохо выучил» (Никоненко, 2006, 33). Драки между мальчиками. Вспоминает Леонид Утесов об Одессе начала ХХ века: «Подраться для меня было истинным наслаждением. Подраться не за что-нибудь, не для решения спорного вопроса, а просто так, из любви к искусству. Я порой долго поджидал партнера по драке. Завидев мальчика, подходил к нему и спрашивал тоном, в котором не было ничего миролюбивого: “Ты куда идешь?” “В лавку, мама послала” “А почему по Дегтярной? Шел бы по Кузнечной” “По Дегтярной светлее” “Ах, светлее! Ну тогда получай для света! – и ставил ему фонарь под глазом. – Следующий раз будешь ходить по Кузнечной”. Бедный пацан с плачем убегал, а я был горд и удовлетворен» (Утёсов, 1976).
О 1914 годе: «Вскоре Валерий стал первым учеником по арифметике. Охотно объяснял другим, когда к нему обращались за помощью… Но, если его объяснения долго не понимали, терпения не хватало и он сердился: “Никуда ты, голова, не годишься!” Случалось, обиженный ученик отвечал своему “строгому учителю” тумаком, и занятия заканчивались дракой. Обиженный и обидчик схватывались тут же, в классе. Тогда и парты трещали, и чернила лились... В те времена споры между учащимися василёвской школы нередко решались кулаками. Валерий обычно оставался победителем, но часто ходил в синяках и получал за поведение тройки» (Водопьянов, 1959, 21).
О начале 1920-х гг. в Калужском крае: «“Не трогай его!” – сказал Илюша и стал между ними. “Ты что, макаронов захотел? – спросил Врангель, взявшись за длинный козырек клетчатой кепки, точно собирался снять её перед дракой.– Или, может быть, тебя лапшой накормить?”… Ребята расступились, образуя круг. “Пускай вдарятся. Не мешайте”. “Огольцы, подержите кепку”. Врангель плюнул на ладони, пригладил взлохмаченные волосы и, шагнув к Илюше, ударил его и тут же присел – это означало, что он «лежачий», его бить нельзя. Но Илюша приехал из шахтерского края, и там не знали подобных правил. Он дал Врангелю подножку и, не успел тот вскочить, снова крутанул, да так, что Врангель ткнулся носом в землю. Ребята оторопели. Никто не ожидал от худенького новичка такой ловкости. На Солдатской улице Врангель считался атаманом, его побаивались даже взрослые. Но сейчас он не успевал закрываться от ударов Илюши. А когда удалось подхватиться, кинулся к своему двору… [У Илюши с] плеча свисал клок разорванной рубашки, а драка еще не кончилась. Врангель выбежал с топором в руках и помчался к Илюше. “У вас на шахтах так дерутся, да? – спросил он, яростно сверкая глазами.– А у нас вот как!” – И он замахнулся на Илюшу топором» (Жариков, 1971, 95).
О второй половине 1930-х – начале 1940-х гг.: «В начале своей жизни автору этих строк из-за переездов родителей пришлось учиться в целых шести школах в разных концах страны. И каждый раз приходилось выходить на кулачную дуэль, чтобы определиться не на самом последнем месте в классе (кроме старших классов, которые пришлись на годы войны, когда было не до дуэлей). Иных способов самоутверждения в советской школе не существовало. Занял своё место – изволь отстаивать ежедневно» (Бестужев-Лада, 2002).
О начале 1990-х гг. в селе Канаши Курганской области: «В нашем селе драка проводилась по следующим правилам: вначале договаривались, как и где проводится будет драка: до крови, до рёву. Драка проводилась обычно за школой в тёмном огороженном углу, где нас никто не мог увидеть. Дрались строго один на один. Друзья криками подбадривали своего дерущегося товарища, обзывая и унижая его соперника. Руки должны были быть голыми, то есть без кастетов, свинчаток, запрещалось щипать, кусать и царапать противника» (101). См. также: Драка между фанатами; Ремень, Ремень как орудие драки (у мальчиков). Драка между девочками и мальчиками.
О 1915–1916 гг.: «За домом, где мы жили, был сад, за садом овраг, – и туда приходили не только мы, но и наши друзья из соседних домов; мы вели организованные войны, но только одна из них была непрекращающаяся, война девочек с мальчиками, и верх почти всегда одерживали девочки, потому что, когда нас было трое или четверо, а их пятеро, они заискивали перед нами, давали нам конфеты и держались чрезвычайно дружески. Но достаточно было кому-нибудь из нас очутиться в одиночестве, как они тогда набрасывались на него. Такая вещь поочерёдно случалась с каждым из нас, и однажды особенно жестоко пострадал я, они порвали мне плотную гимназич. рубашку, лицо моё было исцарапано, и руки искусаны до крови. Но когда я через четверть часа после этого вернулся с товарищами, чтобы отомстить, то застал только одну из них, двенадцатилетнюю девочку, Хану, которая стала нас уверять, что она одна меня защищала. И так как нас было четверо, а она одна, то ничем не рисковала; мы даже подсадили ее на забор, и только, когда она была уже с другой стороны, она быстро крикнула: – Я его тоже била! Сволочи!” – и побежала, что было сил; мы бросились за ней, но опоздали» (Газданов, 1994, 41).
О вт. пол. 1950-х гг.: «Нет, – сказала девочка…, – моя волшебная иголка поможет… Но в другой раз ты всётаки поменьше по деревьям лазай и с мальчишками не дерись» (Гурьян, 1960, 97). Драка между девочками.
О девочках 4–7 лет в конце 1920-х – нач. 1930-х гг.: «С той поры каждый день у нас в квартире драка. То Анка Алёнку поколотит, то Алёнка на Иришку нападёт, а Анка заступится, то все трое сцепятся. Шум, крик, стулья падают, и посуда бьётся. Даже благонравная и трусоватая Иришка скоро тоже стала драться кулаками и ногами и чем придётся… Иришка… подставляла разгоревшуюся щёку к моим губам и успокаивала: “Не обращай на нас внимания. Просто мы любим немножко подраться”» (Смирнова, 1963, 30). «Вы… когда-нибудь видели, как дерутся девочки? … Совсем обычные. Школьницы. Студентки. Учащиеся ПТУ. Чьи-то дочки, внучки, любимые… Не удивлюсь, если видели. Во всяком случае, в нашем Мурманске драки девочек – явление обычное. Знающие, опытные люди в возрасте от 13 до 17 лет убеждали меня, что без таких драк в городе, да и в каждом районе, не проходит ни дня…» (Нечаева, 1989, 13). Об ученицах школы в Шадринске в конце 1980-х – нач. 1990-х гг.: «Вообще, конфликты между девчонками в нашем классе происходили очень часто… Один раз у нас была даже драка. Я не помню, из-за чего она возникла. Но помню, что была она за школой после уроков и одна из участвующих в ней девчонок сбегала домой и принесла цепь, на которую садят собак. В результате у обоих на лице были синяки, царапины» (571). См. также: Бить; Избивать.

Источник: Энциклопедический словарь русского детства В двух томах.