«Музыкально-танцевальный вечер с использованием звукозаписи; зал для проведения таких вечеров» (Лопатин, 1997, 128). В нашей стране первые дискотеки появились в 1970-е годы.
О 1970-х гг.: «Когда в 1970-х годах создавались первые дискотеки…, [предполагалось, что] без особых материальных затрат и больших организационных усилий можно [будет] слушать музыку, беседовать о ней, смотреть слайды, участвовать в разнообразных конкурсах, обсуждать волнующие вопросы, танцевать... Дискотека представлялась клубом молодежного досуга…» (СВ, 1990, 57).
О вт. пол. 1980-х гг.: «Там, где [диск-жокей] хорошо подготовлен, осведомлен о важнейших событиях в муз. мире, информирует собравшихся о новинках, умело применяет тех. эффекты, умеет быть общительным и остроумным, проявляет завидную фантазию и худ. вкус, дискотека не превращается в стимул для проявления низменных инстинктов. Но… случилось так, что молодые люди все чаще стали приходить на дискотеку просто “побалдеть”. …В последние годы наблюдается… то, что… следовало бы именовать распущенностью, мода на сверхгромкую, отупляющую музыку и её слишком непритязательный подбор, безвкусица, подражательство. Это стало возможным еще и потому, что взрослые превратили дискотеку… в коммерческое предприятие» (СВ, 1990, 57–58).
О Шадринске в 1990-е гг.: «Первые дискотеки были в школе. Я даже не умела танцевать под музыку, мне показывали девочки из класса движения, я повторяла, добавляла своё. Мальчик, с которым я сидела за партой, показывал оттопыренный большой палец: “Молодец”. Я смущенно улыбалась, но было какое-то чувство, что я их немного обманываю, я могу лучше, больше, просто стесняюсь. Потом меня пригласил танцевать мальчик из одиннадцатого класса – это уже было на другой дискотеке: то ли пьяный был, то ли не знаю что. Тот вечер для меня был чем-то потрясающим. Я обалдела: меня! Старший мальчик! Танцевать! Я ждала автобус на остановке и втягивала живот, улыбалась, что-то превращалось во мне в девушку. В тот вечер я отказалась от бабушкиной стряпни (свежей!), просила бабушку погадать, я становилась леди. На другой день в воскресенье я опять блюла талию, чтобы быть красивой, прямо держала спину. В понедельник я нашла на стенде в коридоре школы фотографию этого мальчика, ходила, смотрела на него и связывала свои мечтания с ним. Потом я услышала, как девочка из его класса сказала, что этот мальчик в субботу напился и неизвестно что вытворял. Вмиг его образ рухнул. Потом я осмелела и уже танцевала как хотела, и мне это нравилось, как способ выражения музыки. В институте мы всегда с нетерпением ждали объявлений, когда будет дискотека во Дворце культуры. Наряжались, красились. Первый этап – все вычурно мнутся, ещё успевая показать наряды, девичью скромность, томные взгляды. Этап второй – прыгают как “как хочут”, и всё тут. Для меня всегда танцевать было здорово – я слушала музыку и выражала её, и я знаю (девичья хитрость): у меня получалось хорошо, мальчики на меня смотрели. Ходить на ночные дискотеки было ужасом, но обязательным. Моя подруга: “Надо, пойдем, может, там кого встретим”. Я помню этот бешеный протест внутри, идти в ночь, хочется спать (меня однажды ужаснула девушка на дискотеке из нашей группы. Она танцевала, так виляя задом и всем, что стало страшно, неуютно мне, как-то всё понятно, и захотелось уйти), потом идти домой в 4 часа ночи (не любила спать у чужих дома)» (1001).
О девочке-подростке в Санкт-Петербурге в середине 1990-х гг.: «Когда мои родители куда-то уезжали и мне… хотелось пойти на дискотеку…, я спускалась вниз в халатике и тапочках, охраннику говорила: мол, к Сереже пойду – на компьютере поиграю. Там я переодевалась… и выпрыгивала в окно – благо первый этаж. А часа через три проделывала то же самое, только в обратном порядке» (Собчак, 2004, 16).
О 10-летней девочке в детском оздоровительном лагере «Янтарный» Кетовского района в 1998 году: «Вечером был обычно ужин, а после ужина была дискотека. На дискотеку мы собирались очень тщательно, одевались, красились, как будто нам было лет по 18– 19, мы очень хотели понравиться мальчикам и быть лучше других девочек. Но так как мы были очень маленькими, мальчики не обращали на нас внимания» (518).