ЧИКА

Найдено 1 определение
"ЧИКА"
мальчишеская игра на деньги.
О сибирской деревне в 1933–1934 гг.: «Рядом с бабочниками у того же платоновского заплота завязывался другой кон – в чику, и скоро чика нас увела от бабок, и остались они забавой безденежной… братве, еще не достигшей сноровистого возраста и неспособной зашибать копейку» (Астафьев, 1989–1, 230).
О мае 1945 г.: «От речки прибежал Вовка Остроумов: “Витька Сурок и Аркашка Меченый в чику всех наказывают. Мне мамка на подстричься пятерку давала, а я проиграл”. …Меченый был “шестеркой” у Сурка. До нынешней весны он верховодил всей нахаловской мелкотней… Лёнька подошел к ребятам. “Сыграем, Лось?” – крикнул-спросил Сурок. “Можно, Сурок”, – ответил Ленька. Чика! Проводится главная черта, на неё ставятся деньги – кон. Биту кидают метров с десяти. Если не добросил до главной черты – “бык”, “слепой”, “сгорел”, “сира”. Если далеко закинул – “Москва – Воронеж – фиг догонишь”. Надо, чтоб биток сразу за чертой упал, как можно ближе к кону, – тогда первый. Первый бить по кону будешь: перевернулась монета с решки на орла – твоя. А самый шик – сразу в кон угодить – чика! Все деньги в карман. Были ваши – стали наши. Лёнька поднаторел в чике. Он всегда с битком ходил. Даже в школу. Заметит впереди камушек – шлёп по нему битком – чика! Блеснет впереди стекляшка – снова к ней биток летит. Вот и сейчас Ленька выигрывал. Левый карман отяжелел от денег. А на кону целая гора монет, и Леньке снова предстояло бить первым. Вторым был Витька Сурок. Вторым и последним – остальные ребята уже проигрались. Да и Витька выдохся – он “наваривал”, добавлял в кон деньги и снова “метался”, чтобы быть первым, но его биток никак не хотел ложиться ближе, чем у Леньки, – он то летел в “Москву – Воронеж”, то “горел”. А кон всё рос и рос. Лёнька с подчеркнуто равнодушным видом стоял в сторонке. Он-то знал, что только чика может спасти Сурка, но чику Витьке не сделать: и не умеет, и руки дрожат, и, самое главное, деньги для “навара” явно кончились. И когда в очередной раз Сурок подошел к коряге, от которой они метались, Ленька загородил кон: “Плати, Сурок. Ты забыл наварить”. “Я платил”. “Он платил”, – нахально заорали нахаловские… Лёнька оглянулся – среди ребят не было своих… “Значит, я не заметил, метайся. Последний раз метайся”, – выговорил Ленька. К Сурку подбежал Меченый, что-то жарко зашептал тому в ухо… Наконец Сурок бросил биток, он упал явно дальше Ленькиной отметины, но вдруг биток схватил Вовка Субботин и черканул отметину у самой чики – выходило, что Сурку бить первым. А Ленька молчал. Выжидающе смотрел на подошедшего Сурка. А рядом уже заходился Меченый: “Че орешь! Че хлыздишь!” Ленька молчал. Смотрел на Сурка. А тот уже склонился над коном, уже бить приготовился. Бормотал: “Ваши не пляшут”. Лёнька бросил на землю “навар”, отошел к коряге. “Чика! Только чика! – думал он. – Я им покажу, как мальцов надувать. Фиг тебе, Сурок, а не деньги...” Он метнул. Биток упал перед коном, скользнул вперед и сдвинул монеты, они накренились, нехотя скособочились и вдруг длинным змеем вытянулись вдоль главной черты – чика! Хоть и пела душа у Леньки, а к кону он подошел не спеша, вразвалочку, не глядя на оцепеневших ребят. Спокойненько сгрузил монеты в карман. Подозвал Вовку Остроумова. Дал ему денег. “Эй, малышня, кого еще мамка за проигрыш ругать будет? Подходи!” И вдруг заорал Аркашка Меченый: “Не было чики!” Вовка Субботин заверещал: “Не было, не было!” Подскочил к Леньке: “Хлызда-блызда!” “Отдавай деньги, Лось!” – криво ухмыльнулся Сурок. Нахаловские стеной перли на Леньку. Он пятился к речке… Ленька не любил, когда его били, он успел смазать по трем-четырем носам, но силы были явно не равны… “Отдам!” Замерли кулаки и кулачишки. “Сейчас я вам всё отдам“, – Ленька смахнул с губы кровь, подобрал с земли кепку. Высыпал в неё мелочь. Не торопясь, широко он отвел руку и, не выпуская кепку, махнул ею. Желто-белый веер сверкнул над рекой и, взбулькнув, исчез в воде. Онемело стояли ошарашенные пацаны. А Ленька разбежался и бултыхнулся в воду вслед за деньгами. …Саженками поплыл к тому берегу» (Чумичев, 1987, 23–27).
О мальчиках 9–16 лет в 1946 г.: «У кирпичной стены пекарни на сухой и утрамбованной полоске земли играли в чику Гришун, Петька Дрын из соседнего двора и незнакомый мальчишка. Севка подошел и стал смотреть. “Чё зыришь? – неласково сказал… Петька Дрын. – Хошь играть – играй… Или мотай отсюда”. “Денег нет”, – вздохнул Севка. “Ну и…” – начал Петька, но Гришун сказал: “Пускай глядит… – Потом спросил у Севки: – Хочешь пятак в долг?” Севка помотал головой: “Не… Я всё равно проиграю…” …[Дрын] по два года сидел в каждом классе и к тринадцати годам еле дотянул до четвёртого. Третий мальчишка – верткий, чернявый, с длинными грязными пальцами, – не говоря ни слова, метал биток и аккуратно обыгрывал и Дрына, и Гришуна. Когда у тех кончились пятаки, он молча ссыпал мелочь в карман длиннополого пиджака и, не оглядываясь, пошел со двора» (Крапивин, 1986, 141).
О Свердловске в конце 1940-х гг.: «С наступлением теплых дней армия детворы высыпала во двор. Девочки собирались своей стайкой, мальчишки – своей… У мальчишек – свои игры. Гоняли мяч под окнами…. Очень любили ребята гонять “жёстку”… Частенько играли и на деньги в “чику”. Каждый из пяти-шести игроков выкладывал на кон монету решкой вверх. Металлической битой ударяли по кассе, стараясь перевернуть монеты на орла. Счастливчик монеты забирал. Еще ударяли ребром биты о стенку дома и от упавшей биты пальцами измеряли расстояние до монеты – у кого ближе, тот и побеждал. Взрослые не поощряли игру на деньги, постоянно разгоняли игроков, и те вместе с болельщиками прятались где-нибудь в укромном уголке, где игра возобновлялась» (Факова, 2006).
О конце 1940-х – нач. 1950-х гг.: «…Петька каждое утро… играл в чику на затонском базаре. Там он проиграл… вначале чулки и брючный ремень, а потом и сандалеты с медными застежками» (Акулов, 1962, 37–38).
О Свердловске в нач. 1950-х гг.: «Вечером этого дня за дровяниками отыскали просохшее местечко и устроили первую в сезоне чику, играли до темноты и в темноте. Кто-то принес фонарик, в середине освещённого круга мерцал столбик монет высотой с палец. Мальчик играл исключительно удачно, был ловок и завершил игру прямым попаданием – биток врезался в подножие столбика, и монеты веером брызнули по земле. “Чика без крика!” Так следовало успеть выкрикнуть, иначе, по заведенной традиции, монеты становились всеобщей добычей… Тут была еще одна тонкость: после крупного выигрыша сразу из игры выходить не полагалось. Однако он почувствовал, что никто не собирается возражать против его ухода, все видели, что сегодня ему везет, и, пожалуй, даже рады были избавиться от столь удачливого соперника…» (Дробиз, 2004). О Свердловске в нач. 1950-х гг.: «Много неписаных правил было в играх. Главное: никогда нельзя было выйти из игры по своему желанию. Это касалось… прежде всего – игр на деньги: “об стенку” и “чики”… ...Он открыл выделенный ему ящик стола, где… постепенно скапливались нужные вещицы, например, рогатка…, битки для игры в чику…, увеличительное стекло…» (Дробиз, 2004).
О 1958 г.: «Четвёрку по поведению схлопотал потому, что в виду школы нагло играл в “чику”. Мало того, что продулся вчистую, так еще и попался завучу…» (Чуманов, 2002).
О 1966 г.: «Во дворе шпана играла на деньги – в “чику”, “трясучку”, “пристенок”…» (Киршин, 2002).
О 1970-х гг.: «Братья с утра ждут снег… Поглощённые общей целью, они сегодня ни разу не поссорились и так тосковали по снегу, что не пошли играть в “чику”» (Петров, 1989, 215).

Источник: Энциклопедический словарь русского детства В двух томах.