АРГО

(от фр. argot) — разновидность социолектов, представляющая собой особый тайный язык ряда социально замкнутых групп, которые его искусственно создают и сознательно используют в целях конспирации, внутригрупповой коммуникации и намеренного обособления от других групп. Термин «А.» был заимствован в русский язык в 60-е годы XIX в. и первоначально обозначал «воровской язык». На рубеже XIX—XX вв. и в первой половине XX в. термином А. также стали обозначать специфическое «тайноречие» нищих, проституток, извозчиков, матросов, рудокопов и т.п. [Брокгауз-Ефрон 1894: Т. 13. 201], а также профессиональные жаргоны бродячих торговцев и ремесленников [Жирмунский 1936: 118]. В русской лингвистической литературе сложилась традиция использования данного термина в нескольких значениях: 1. То же, что жаргон [Толковый... 1935: Т.1. 846]; 2. Язык отдельных социальных групп, сообществ, искусственно создаваемый с целью языкового обособления (иногда «потайной» язык) [Розенталь, Теленкова 1976: 28]; 3. Собственно язык воров и преступников [Грачев 1997]; 4. Любые формы жаргонизированного просторечия [Елистратов 1995]. В последние годы наметилась устойчивая тенденция дифференцированного употребления терминов, обозначающих такие социально детерминированные формы речи, как арго, жаргон, сленг, профессиональное просторечие [Бондалетов 1990; Приемышева 2009 и др.]. От других типов социолектов А. отличаются доминированием эзотерической (конспиративной), людической (игровой) и социально-символической функций, а также составом лексического ядра, в которое входят стилистически нейтральные наименования как профессиональной, так и бытовой сферы. Для носителей А. характерна намеренная демонстрация своей социальной исключительности, а также установка на нестандартные формы коммуникации, на «эффект таинственности» [Приемышева 2009: 41].
По принадлежности к социальной группе и условиям функционирования А. подразделяются на воровское (А. деклассированных, воровской язык, уголовный язык, блатной язык, «блатная феня»), условно-профессиональные А. (синоним: условные тайные языки) и детские А. (напр., «фа-/ля-/пи-/ши- и т.п. языки», которые используют приставные слоги типа зефалёфанафаяфа куртфакафа — ‘зелёная куртка’). Важнейшим фактором функционирования условно-профессиональных А. является наличие или отсутствие так называемых «отхожих промыслов» и страннических видов социальной деятельности (А. портных, шерстобитов, стекольщиков, холодных кузнецов, коновалов, ямщиков, офеней-разносчиков, нищих и т.п. в XIX — нач. XX вв.).
Все разновидности А. отличаются высокой степенью конвенциональности (договорённости об употреблении тех или иных словообразовательных формантов, слов и выражений). Используя фонетические, словообразовательные и синтаксические ресурсы общего языка, арготирующие стремятся к максимальному «засекречиванию» словаря. В частности, широко используются такие приёмы, как: а) добавление, вставка, перестановка, замена, устранение отдельных звуков и слогов общенародного слова: ниблоки — ‘яблоки’, кузавод — ‘завод’, яшница — ‘яишница’, векчело — ‘человек’ и т.п.; б) переосмысление общенародного слова, в т.ч. и имени собственного: абрам — ‘бык’, букварь — ‘квас’, лопухи — ‘сапоги’ и т.п.; в) заимствования из других языков: стивер — ‘деньги’ (швед.), хявуга — ‘дорога’ (финн.), чува — ‘женщина’ (цыган.); декан — ‘десять’ (греч.), фраер — ‘не имеющий отношения к преступному миру’ (нем.), вассер — ‘опасность’ (идиш). Большую часть словарного состава всех разновидностей А. составляют мотивированные и немотивированные лексемы, «сконструированные» из морфем национального языка: беляха — ‘стекло’; хлебак — ‘ложка’, громак — ‘телега’, теренитъ — ‘обедать’, матаха — ‘кошка’, дериха — ‘старуха’, грошитъся — ‘смеяться’, вислятник — ‘сад’, драпялун — ‘жених’ и др. А. могут обладать эстетической функцией, которая находит своё выражение в песнях, частушках и других фольклорных жанрах, использующих арготический словарь. ИИ. Срезневский в 5 вып. «Отечественных записок» за 1839 г. приводит текст песни на «афинском языке», т.е. на арго офеней-разносчиков: Ой и масс не смурак, а ламон карюк, по турлу хандырю, коробей нарю. Коробей нарю, карючков вершаю. Карючок клевенёк, тудонной вербушок...» — «Ой и я не дурак, а молодой молодец, по селу хожу, короб ношу, на девиц гляжу. Девушка милая, черный глазок...».
Слово или словосочетание арготического происхождения, которое используется в других формах и сферах существования национального языка, называется арготизмом. В настоящее время такие А., как дать на лапу, гопник, лох, лягавый, пахан, клёвый и многие др. активно используются в языке СМИ, художественной литературы, кинематографии, в политическом дискурсе, в городском просторечии и сленге.
Среди основных причин проникновения арготических слов в общенародный язык называют криминализацию общественного сознания, начавшуюся ещё со времён «перестройки», усиление позиций преступного мира; снятие табу с арго; «волю/вседозволенность слова»; отсутствие эквивалента в литературном языке и др. [Грачев 1997].
Лит.: Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Словопроизводство. Рязань, 1980; Бондалетов В.Д. Типология и генезис русских арго. Рязань, 1980; Бондалетов В.Д. Иноязычные элементы в русских арго. Куйбышев, 1990; Грачёв М.А. Русское арго. Н. Новгород, 1997; Грачёв М.А., Мокиенко В.М. Историко-этимологический словарь воровского жаргона. СПб., 2000; Грачёв М.А. Словарь тысячелетнего русского арго. М., 2003; Елистратов B.C. Арго и культура. М., 1995; Елистратов B.C. Русское арго в языке, обществе и культуре // РЯЗР. 1995. № 1; Жирмунский В.М. Национальный язык и социальные диалекты. Л., 1936; Лихачёв Д.С. Арготические слова профессиональной речи // Развитие грамматики лексики современного русского языка. М., 1964; Приемышева М.Н.Тайные и условные языки в России XIX в. СПб., 2009; Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. Т. 1. М., 1935; Энциклопедический словарь / изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. СПб., 1894. Т. 13.
О.В. Фельде