Ябеда
Ябеда
др.рус. – судья, должностное лицо) – так называют человека, способного наговорить, оклеветать, очернить, оболгать, насплетничать, наушничать на кого-то. Ябедничество – отрицательная черта личности, основанная на нелюбви к человеку, нежелании мира, эгоизме личных устремлений, зависти. По мелочи ябедничество возникает в детском возрасте и нередко из желания говорить правду, но о других, а не себе. К этому явлению надо быть очень внимательным и пресекать, особенно у девочек. Распространение ябедничества приводит к ссорам, постоянным выяснением отношений, оно разрушает дружбу и даже любовь. Слово «ябеда» древнего происхождения; до Ярослава Мудрого оно было безобидным и означало «служитель», «должностное лицо», чиновника. «Я-беда» - это еще и намек, что ябедничество приносит беду и тем, кого касается, и кто это делает.
Источник: Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)
ЯБЕДА
1. Тот, кто ябедничает, доносит, наушничает фискалит.
О гимназии 1890-х гг.: «В первых классах я ходил в гимназию нерегулярно, а с третьего… начал ходить уже вполне исправно. Значит, стало с этого времени повседневно сказываться влияние коллектива гимназических товарищей. Первое, в чем оно проявилось, – в привитии “правил товарищества”. “Ябеда, доносчик, собачий извозчик” – была, пожалуй, первая песенка, выученная мной в гимназии. Не только “выдавать”, но даже жаловаться на обидчика считалось позорным: справляйся сам. Эта “товарищеская мораль” была, конечно, выше той, которую впоследствии сумели до известной степени насадить “воспитатели”: выдавай товарищей, и даже не только тогда, когда тебя спросят, но и сам, по своей инициативе, то есть будь ябедой, доносчиком…» […]
О конце 1950-х гг.: «“Дерутся! Людмила Александровна, дерутся!” – завизжала Мила Ильина – самая главная ябеда четвертого “а”» (Дягилев, 1961, 49).
О гимназии 1890-х гг.: «В первых классах я ходил в гимназию нерегулярно, а с третьего… начал ходить уже вполне исправно. Значит, стало с этого времени повседневно сказываться влияние коллектива гимназических товарищей. Первое, в чем оно проявилось, – в привитии “правил товарищества”. “Ябеда, доносчик, собачий извозчик” – была, пожалуй, первая песенка, выученная мной в гимназии. Не только “выдавать”, но даже жаловаться на обидчика считалось позорным: справляйся сам. Эта “товарищеская мораль” была, конечно, выше той, которую впоследствии сумели до известной степени насадить “воспитатели”: выдавай товарищей, и даже не только тогда, когда тебя спросят, но и сам, по своей инициативе, то есть будь ябедой, доносчиком…» […]
О конце 1950-х гг.: «“Дерутся! Людмила Александровна, дерутся!” – завизжала Мила Ильина – самая главная ябеда четвертого “а”» (Дягилев, 1961, 49).
Источник: Энциклопедический словарь русского детства В двух томах.
ЯБЕДА
2. «Разг. Наговор, наушничество, клевета» (Словарь, 1965–17, 2016).
О нач. 1950-х гг.: «После уроков в учительскую Петька, конечно, не зашел. Сунув книжки под брючный ремень, он побежал на пристань… “Как твой день в школе?” “Плохо”. “Я знаю. Мне все рассказал Володя Молотилов…” “Знаете, так нечего спрашивать. Думаете, совру, Я не трус. А Володьке вашему за ябеду надо рожу растворожить”. “Какая грубость, – воскликнула Зоя Яковлевна и нервно повела плечом. Потом сузила глаза: – Скажи, пожалуйста, ты оставишь когда-нибудь свои замашки?“ …Было тепло и тихо. Мальчишки двора, сбившись в кучу, сидели на бревнах… и о чем-то увлеченно разговаривали. В середине кружка сидел Володька в ярко-красной вельветовой куртке. Петьке показалось, что он улыбнулся ехидной улыбкой, увидев его. Заулыбались будто остальные ребята. И закипели на сердце у мальчишки все обиды. До каких же пор этот Володька будет измываться над ним? Петруха не торопясь подошел к ребятам, исподлобным взглядом обвел их и остановился на Молотилове. Молчал, не находя слов для вызова. Мальчишки тоже молчали. Только Володя – он понял Петьку – встал, небрежно чиркнул пальцем по верхней губе и улыбнулся: “Что скажете, сиротинкой я росла...” “За ябеду пока...” Петька без размаха ударил Молотилова в подбородок и сбил с ног» (Акулов, 1962; 50, 51–52).
О нач. 1950-х гг.: «После уроков в учительскую Петька, конечно, не зашел. Сунув книжки под брючный ремень, он побежал на пристань… “Как твой день в школе?” “Плохо”. “Я знаю. Мне все рассказал Володя Молотилов…” “Знаете, так нечего спрашивать. Думаете, совру, Я не трус. А Володьке вашему за ябеду надо рожу растворожить”. “Какая грубость, – воскликнула Зоя Яковлевна и нервно повела плечом. Потом сузила глаза: – Скажи, пожалуйста, ты оставишь когда-нибудь свои замашки?“ …Было тепло и тихо. Мальчишки двора, сбившись в кучу, сидели на бревнах… и о чем-то увлеченно разговаривали. В середине кружка сидел Володька в ярко-красной вельветовой куртке. Петьке показалось, что он улыбнулся ехидной улыбкой, увидев его. Заулыбались будто остальные ребята. И закипели на сердце у мальчишки все обиды. До каких же пор этот Володька будет измываться над ним? Петруха не торопясь подошел к ребятам, исподлобным взглядом обвел их и остановился на Молотилове. Молчал, не находя слов для вызова. Мальчишки тоже молчали. Только Володя – он понял Петьку – встал, небрежно чиркнул пальцем по верхней губе и улыбнулся: “Что скажете, сиротинкой я росла...” “За ябеду пока...” Петька без размаха ударил Молотилова в подбородок и сбил с ног» (Акулов, 1962; 50, 51–52).
Источник: Энциклопедический словарь русского детства В двух томах.